Лето Гелликонии

– Люди в Никтрихке говорят иначе. Они говорят, что Смерть - баба ленивая и редко дает себе труд забираться на гору. Вот что я вам скажу. Рыба там уж очень вкусна. В горах рыбу можно выловить из реки и провезти сотню и больше миль, и она не протухнет. Здесь же выловишь рыбу на рассвете, а к закату Фреира она уже воняет. А в горах рыбу можно сохранять целый год. Запросто. Я говорю про малый год.

Указатель прислонился к боку одного из терпеливых кайдавов и улыбнулся.

– Когда я привык к жизни там, наверху, мне расхотелось спускаться. Конечно, там холодно, особенно по ночам. Зато не бывает дождей. А кроме того, там, на дальнем высокогорье, есть укромные долины и ущелья, где правят только фаги. Там они не такие тихие и смирные, как здесь, внизу. Поймите, там совсем другой мир. Там фаги ездят на кайдавах, скачут на них как ветер, - видел я там и птиц-коров, они сидят на плече у фагов. Сам я считаю, что в горах фаги дожидаются холодов, того времени, когда можно будет спуститься на равнины и захватить города людей. Может быть, снег снова выпадет не скоро, но фаги умеют ждать. Когда Фреир уйдет, придут они.

С интересом и некоторым недоверием кивая Указателю, СарториИрвраш заметил:

– Но там, в горах, на такой высоте, вряд ли может скрываться много фагоров, как вы полагаете? Чем им там кормиться, кроме этой вашей вечно свежей рыбы? Там же совсем мало пищи.

– Это не так. На своих равнинах фаги выращивают зерно - ячмень, прямо у границ снегов. Все, что для этого нужно, это влага. Каждая капля воды и мочи там драгоценность. Высокогорный воздух идет злакам на пользу - фаги снимают урожай раз в три недели.

– Через полтеннера после посева? Невероятно!

– Однако же это так, - ответил Указатель. - Тамошние фагоры честно делят урожай между всеми членами своего племени и никогда не ссорятся, а кроме того, у них нет в ходу денег. Их белые птицы-коровы не хуже орлов гоняют с полей всех прочих пернатых. Я видел это собственными глазами и на совсем небольшой высоте. Знаете, в один прекрасный день я возьму да и вернусь в горы доживать там свой век.

– Если вы не возражаете, я запишу ваш рассказ, - вежливо проговорил СарториИрвраш.

Скрипя пером по бумаге, он вспоминал короля ЯндолАнганола, который так часто разгуливал ночью по пустынным залам дворца.

На смену Мадуре пришло долгое одиночество Хазиза. Два раза путники пересекали бесконечно длинные полосы зелени, протянувшиеся от края до края бледного горизонта подобно живым изгородям самого Бога. Деревья, кустарники, разнообразие цветов прочерчивали длинную линию на лике степи.

– Это есть/будет укт, - сказала Денью Пашаратид, иногда прибегавшая в разговоре к приблизительному переводу принятой в Сиборнале грамматической формы настоящего-продолженного времени. - Такие полосы пересекают весь континент с востока на запад, отмечая маршруты миграции мади.

Среди зарослей укта они видели других. Мади оказались не единственными обитателями зеленой полосы, бесконечной тропы. Заметив других

на деревьях, Указатель Тропы ловко подстрелил одного. Пролетев между ветвями, существо упало к их ногам, трепеща в агонии. Вечером другого освежевали и изжарили на ужин.

В один из дней над степью извивающийся полосой, напоминающей след змеи, пронесся странный, высыхающий прямо на лету, дождь. Фреир стоял в зените, еще выше, чем в Матрассиле, и будь на то воля СарториИрвраша, он путешествовал бы только в сумеречный день, как принято поступать в светских кругах Борлиена, но остальные его спутники, казалось, не обращали внимания на жару.

На ночлег располагались, как правило, под открытым небом, пренебрегая удобством. Привыкнув проводить большую часть ночи без сна, бывший советник вскоре с удивлением обнаружил, что с нетерпением ждет наступления темноты. Сиборнальские поселения попадались все чаще, постепенно караван стал устраиваться на ночевки только в поселках сородичей. Все сиборнальские поселения строились одинаково: внутри круга, образованного большими, «сторожевыми», домами, стоящими почти вплотную друг к другу, располагались небольшие участки земли, между которыми, как спицы колеса, проходили дороги, ведущие к внутренним строениям, «ступице», где жили люди. Амбары, лавочки и конторы жались в кружок к Церкви Грозного Мира, высящейся точно в геометрическом центре поселкового круга.

В этих поселениях за порядком надзирали одетые в серое воины-священники, милиция, они же встречали прибывающий из пустыни отряд, обеспечивали его бесплатной едой и ночлегом, а на следующее утро провожали в путь. Серая милиция, вовсю распевающая хвалебные гимны богу Азоиаксику, носила на одежде знак колеса и имела на вооружении ружья-мушкеты нового образца, с курковым спуском. Никто и никогда здесь не забывал, что находится на территории, с давних пор считающейся традиционно принадлежащей Панновалу.