Лето мафии

В полдень пришли Мальчонка, Бенни и Порошок, принеся с собой дюжину вафельных трубочек с начинкой, которые они купили по пути в кондитерской Феррари. Столпившись у кровати, они стали спрашивать, как я себя чувствую. Я ответил, что за ночь онемение левой руки прошло и зрение тоже стало нормальным. Я не стал объяснять, что именно, на мой взгляд, сыграло роль чудодейственного лекарства. Но я сказал своим друзьям, что после завтрака меня осмотрел доктор Сингх, который заверил, что, если к четырем часам дня я буду по-прежнему чувствовать себя хорошо, он отпустит меня домой. Лед, который мне постоянно прикладывали к лицу, помог в значительной степени справиться с опухолью, и доктор Сингх снял повязки, закрывавшие швы на щеке. Друзья заметили десять маленьких узелков над челюстью, где выбитый зуб порвал мне щеку, но в общем и целом они пришли к заключению, что я выгляжу совсем неплохо.

Открыв коробку с вафельными трубочками, Порошок протянул одну мне.

— Твои любимые, — сказал он, угощая остальных. — С нугой и цукатами. — Выбрав и себе, Порошок с блаженным лицом раскусил ее пополам.

Увидев у меня на кровати газету, Бенни нагнулся, удивленно разглядывая ее. Газета была развернута на частично разгаданном кроссворде.

— С каких это пор ты увлекаешься кроссвордами?

— Эту любовь привил мне Сидни.

— Ты с ним виделся? — спросил Мальчонка.

Я покачал головой.

— Пока что нет. Он все еще в коме.

— Господи Иисусе, — пробормотал Луи.

— Твой отец сказал нам, что это снова был Колуччи, — заметил Мальчонка.

— Да, вместе с братьями Руссомано и Станковичем, — подтвердил я. — Нам нужно их разыскать.

— Мы уже этим занимаемся. Как и твой старик.

— Хорошо, — сказал я и только тут спохватился: — А где Рыжий?

Все четверо, побывавшие утром в пивной, переглянулись.

— Весьма вероятно, новости могут оказаться плохими, — наконец сказал Мальчонка.

— То есть?

Мальчонка развел руками.

— Рыжий исчез. Он не был здесь вчера вечером, не появился у Бенни сегодня утром, а его старик утверждает, что не видел его с воскресенья.

— Проклятье, — выругался я.

— Просто так Рыжий не исчез бы, — заметил Бенни. — Это не в его духе.

— После того как вел себя утром его папаша, я нисколько не удивлюсь, узнав, что он его запер, — сказал Луи.

— Ты хочешь сказать, как в тюрьме? — уточнил Порошок. Запихнув в рот вторую трубочку, он облизал пальцы.

— Возможно, — задумчиво произнес я. — У него дядья фараоны.

Ребята снова переглянулись, обдумывая мои слова.

— Ты полагаешь, Рыжего запихнули в кутузку? — спросил Мальчонка.

— В х-хоре вместе с моим отцом поет одна певица-с-сопрано, — высказал предположение Прыгун. — У нее муж — полицейский из Ц-центрального южного управления. Быть может, мне у-удастся что-нибудь узнать.

— Ого, Прыгун! — удивился Мальчонка. — А я думал, ты решил выйти из игры. И вдруг ты собираешься заделаться шпионом?

— Я просто п-пытаюсь помочь, — наивно улыбнулся Прыгун.

— Спасибо, — поблагодарил я, — но у моего отца знакомых фараонов больше, чем у твоей сопрано; ну а у Костелло их кормится больше, чем имеется в распоряжении комиссара полиции. Вдвоем они что-нибудь обязательно выяснят.

— Эй, — вдруг оживился Бенни, указывая пальцем, — откуда у тебя на подушке следы помады?

Вытянув шеи, ребята увидели красное пятно и посмотрели на меня, удивленно поднимая брови. Я понял, что придется выкладывать все начистоту.

— Терри вернулась.

— Ты шутишь, — сказал Мальчонка.

— Она была здесь? — недоверчиво спросил Порошок. — Прямо в палате?

— Она пришла вчера, около полуночи. И ушла утром, в восемь часов, когда менялась ночная смена.

Присвистнув, Бенни махнул в мою сторону рукой и воскликнул:

— Господа… вот это мужчина!

— И что было дальше? — спросил Луи.

— Все как обычно — сандвичи с огурцами и чтение стихов, — уклончиво ответил я.

Ребята оставались у меня до тех пор, пока их не выставила за дверь сиделка, которая прикатила поднос с обедом. Выходя из палаты, Порошок, не замедлив шаг, смахнул с тарелки банан. Это неуловимое, гладкое, как шелк, движение вызвало бы восхищение самого великого Гудини.

Глава 41

Фрэнк Костелло находился на ипподроме в Саратога-Спрингс, штат Нью-Йорк, когда ему сообщили о нападении у входа в библиотеку. Сообразив, что это связано с пожаром на складе, в понедельник поздно вечером он возвратился на Манхэттен и сразу же связался с моим отцом. Костелло попросил его отужинать с ним в клубе «Двадцать один». И снова приглашение было дружеским, однако мой отец сразу понял, что это приказ.