Лето на чужой планете (СИ)

Отец подошёл к маме и обнял её. Мне кажется, я увидел это впервые в жизни.

Облака всё-таки разогнало ветерком. Стол накрыли прямо на улице, чтобы не тесниться в кухне. Мама и Норма бегали в дом и обратно, принося еду и посуду. Им помогали Ирга и тётя Джуди.

Настойка текла рекой. Питер и папаша Брэндон сперва косились друг на друга, но потом плюнули и выпили на мировую. В конце концов, никто ведь не был виноват в том, что выкинул Илия. Да и обошлось всё к лучшему. Даже Лина, переживавшая из-за моего отъезда, немного повеселела.

Захмелевший Брэндон протолкался к папаше.

— Послушай, Юлий! — сказал он, размахивая стаканом. — Не одолжишь мне немного твоего навоза?

— Да бери, сколько надо, — ответил отец. — А на что тебе?

— Не поверишь — я уж какой только не перепробовал. И свиной, и конский. Ну, не выходит у меня настойка, и всё тут! Ни вкуса, ни крепости.

Папаша озадаченно уставился на Брэндона, а я ухватил Лину за руку и стал потихоньку пробираться к калитке.

— Да при чём тут навоз? — спросил сбитый с толку отец.

— Ну, как же! — прогудел Брэндон. — Ты ведь на нём настаиваешь своё пойло! Мне Ал так и сказал.

Отец оглянулся на меня, но мы уже запрыгнули в глайдер, и я прошипел Дину:

— Едем, быстрее!

***

Я лежал на удобной койке в каюте Фолли и глазел в иллюминатор. Он был не то, чтобы большой, скорее напоминал размерами форточку. Только защёлки на нём не было, чтобы какой-нибудь умник не вздумал проветрить помещение. Зато вид из круглого окна открывался завораживающий.

Из космоса звёзды выглядят совсем не так, как с Местрии. Когда смотришь с поверхности планеты, звёзды дрожат и переливаются — это атмосфера преломляет их свет. А в иллюминаторе «Стремительного» горели ясные яркие огни. Они висели густо, словно виноградины в грозди, и казались очень близкими. Протяни руку — и рви полные пригоршни.

Если подойти к иллюминатору вплотную и, скосив глаза, поглядеть влево — можно увидеть очертания гигантского, теряющегося вдали корпуса. Борт корабля покрывали выступы самой разной формы. Большинство из них ощетинилось многочисленными антеннами. Я не был уверен, что это именно антенны, но надо же как-то их называть, правда?

Как же сложно, должно быть, управлять таким огромным кораблём. Наверняка труднее, чем шлюпкой. Интересно, долго ли надо учиться, чтобы стать капитаном крейсера? Поди, лет двести, не меньше!

По пути на «Стремительный» Фолли предложил мне сесть за управление шлюпкой. Он показал, как надо стартовать на антиграве, объяснил, когда включать ракетные двигатели и даже разрешил подержаться за рычаги. Автопилот он при этом, ясное дело, не отключал. Просто перевёл его в режим контроля и поддержки и позволил мне осторожными движениями рычагов скорректировать направление полёта шлюпки.

На стыковку со «Стремительным» мы летели по длинной дуге, чтобы сэкономить топливо. Так что я целых полчаса изображал из себя космонавта. Перед самой стыковкой Фолли выгнал меня из-за пульта и сымитировал отказ автопилота. Такие тренировки время от времени необходимы, объяснил он мне. Но проводить их можно только в отсутствие на борту других членов экспедиции, чтобы не рисковать людьми.

Переговариваясь по радио с рубкой «Стремительного» Фолли аккуратно завёл шлюпку в шлюз и посадил точно на предназначенное для неё место. Мне оставалось только восхищённо любоваться его работой.

Доктора Трейси мы нашли в столовой. Вооружившись ножом, миниатюрная блондинка мужественно сражалась с гигантским шницелем. Шницель проигрывал вчистую.

— Уас осньвкуфне мяф, — заявила блондинка, работая челюстями с азартом мясорубки.

Мы с Фолли подождали, пока она прожуёт шницель и запьёт его компотом.

— Очень вкусное мясо, — повторила Трейси, печально глядя на опустевшую тарелку.

— Голодное детство? — понимающе кивнул Фолли.

— Смейтесь-смейтесь, — обиделась Трейси. — Вам этого не понять, вы ведь не родились на Оранжерее.

Фолли сочувственно поцокал языком.

— Оранжерея — очень странная планета, — объяснил он мне. — Растения там приживаются великолепно, а вот животные перестают размножаться и гибнут. И никто не может понять — почему. Тамошним жителям поневоле пришлось стать вегетарианцами. Почти триста лет они сидели на фруктах и овощах, пока корабли Корпорации не стали завозить на Оранжерею мясо. Зато теперь оранжерейцы — главные мясоеды в Галактике.

— Это, наверное, очень дорого — везти мясо через космос? — предположил я.

— Поверь мне, оранжерейные фрукты того стоят. Если ты не пробовал яблоко с Оранжереи — считай, ты вообще яблок не ел. Несчастные голодные туземцы добились такого разнообразия вкусов, что неподготовленный человек может просто сойти с ума.

Фолли сильно рисковал, подшучивая над доктором Трейси. Мне даже показалось, что блондинка его стукнет. Но она сдержалась, только злорадно процедила сквозь зубы:

— Если ты не угомонишься, Фолли, я оставлю Лусию дежурить на всю ночь.

Фолли тут же умолк, тем более что ему принесли шницель с салатом и порцию тушёных улиток. Я ещё не настолько привык к космосу, чтобы наедаться сразу после невесомости, поэтому ограничился компотом с булочкой.