Лето на чужой планете (СИ)

— Я рос в кольцах Сатурна, в горняцком посёлке, Ал. Мужчины добывали руду, женщины старались мало-мальски обустроить быт. А ребятишки свозили добытое сырьё из карьеров к транспортным причалам.

Я недоверчиво посмотрел на Фолли, но он был абсолютно серьёзен.

— Наша колония, Ал — одна из старейших. Едва только земляне начали осваивать космос — им потребовалось много сырья. Проще всего было добыть его из космических обломков. Но вот незадача — человек не может долго находиться в невесомости без вреда для здоровья. А антигравы тогда ещё не изобрели.

— Как же вы справлялись? — спросил я.

— Меня тогда ещё и в проекте не было. Основная колония была на Энцеладе — это спутник Сатурна. Сначала шахтёров завозили вахтовым методом. Смена работала полгода, затем возвращалась на Энцелад. А после изобретения антигравов основали постоянную колонию. Только вот работать приходилось всем, от мала до велика — слишком дорого обходились антигравы и привозной воздух для скафандров и жилых куполов. Так что самостоятельно пилотировать шлюпку я начал с восьми лет. А потом…

Тут Фолли помрачнел и умолк. Видно, потом случилось что-то очень нехорошее.

— В пятнадцать я попал в лётную школу. А через три года уже был штатным пилотом «Стремительного».

Коротко взвыли маневровые двигатели. Шлюпка вздрогнула и стала медленно разворачиваться. В лобовое стекло неожиданно вплыл Хирон, и сразу занял собой всё пространство.

Я увидел, что спутник покрыт горами и кратерами. Высокие пики отбрасывали чёткие чёрные тени на залитую солнцем розовую поверхность. Возле экватора змеилась глубокая трещина.

По радио прозвучала короткая команда. Фолли развернул шлюпку дюзами к планете и начал гасить скорость. Ещё через несколько минут он погасил двигатели и включил антиграв. Шлюпка заходила на посадку.

Вблизи трещина оказалась гигантской бездонной расселиной, шириной в несколько километров. Шлюпки опускались рядом с ней на относительно ровную площадку.

— Лавовое поле, — со знанием дела сказал Фолли. — Когда-то здесь было полно действующих вулканов.

— А теперь? — спросил я.

— Судя по пейзажу, вулканы давно погасли — ответил Фолли. — Планетка слишком мала, Вряд ли она сумела сохранить раскалённое ядро. Теперь это просто большой остывший комок вещества. Но и на нём может найтись кое-что полезное.

— Мы поэтому сели рядом с расщелиной? — сообразил я. — Чтобы подобраться ближе к центру Хирона?

— А ты неплохо соображаешь, Ал.

Решётчатые опоры шлюпки мягко ткнулись в серую пыль.

***

Остальные шлюпки приземлились неподалёку от нас. Фолли отключил антиграв и щёлкнул пряжкой ремня.

— Прогуляемся, Ал?

Уговаривать меня не пришлось. Пилот помог мне натянуть скафандр и прикрутить шлем, а затем быстро оделся сам.

Космический скафандр — сложнейшая штуковина! Каких только систем в него ни напихано. Подача воздуха, охлаждение, обогрев, вентиляция… А ещё радиосвязь, навигация, система питания. И даже, прошу прощения, туалет. Ведь в космосе не всегда можно найти удобные кусты.

Шьют скафандры из специальной прочной ткани, которая не раздувается от воздуха. Иначе, едва начав дышать, космонавт очутился бы внутри воздушного шара и не смог пошевелить ни рукой, ни ногой.

Фолли наладил автоматическую работу систем в моём скафандре, показал мне, как пользоваться радиосвязью. Затем мы вышли в шлюзовой тамбур. Внутренние двери шлюпки герметично закрылись. Зашипел воздух, уравнивая давление. Над проёмом шлюза загорелась зелёная лампочка, и внешняя дверь откинулась, образуя удобный трап.

Свет и тени. Таким было моё первое впечатление. Безвоздушное пространство не смягчало солнечные лучи, они лились беспощадным ярким потоком. Каждый камушек, все мельчайшие детали пейзажа были отчётливо видны в потоке света.

По краю лавовой равнины высились остроконечные горные пики. Их вершины отбрасывали на равнину длинные тени. Тени были чёрными и глубокими, с резкими краями, без переходов и полутонов. Сгустки абсолютного мрака и холода.

Да, это был совершенно другой мир — мёртвый и прекрасный. Он не предназначался для человеческого глаза, не был согрет дыханием жизни. Планета была похожа на огромный драгоценный камень, одиноко и бессмысленно висящий в чёрной пустоте.

Я осторожно шагнул с трапа на пыльную поверхность Хирона. Во всём теле ощущалась невероятная лёгкость — сила тяжести на Хироне едва достигала четверти от привычной, местрианской. Не рассчитав усилие, я оторвался от поверхности, завис на мгновение и медленно опустился обратно. Сделал ещё шаг и снова завис в пустоте.

Я оглянулся на Фолли. Он не пытался шагать, а перемещался короткими лёгкими прыжками, широко расставляя ноги во время приземления. Ага, так вот как здесь надо передвигаться!

Остальные космонавты уже разгружали шлюпки. Легко поднимали огромные ящики и складывали их в пыль под лучами красного солнца. Я хотел было помочь с разгрузкой, но Фолли движением одетой в перчатку ладони остановил меня. Он был, конечно, прав. От неопытного новичка больше помех, чем пользы.