Лето ночи

Харлен и Кевин тут же присоединились к ним. Пытаясь перекричать рев толпы, восхищенной тем, что один из метателей дротиков попал в ломоть дыни, Кевин прокричал:

– Я сейчас видел кое-что такое, что нам не помешало бы иметь прошлой ночью.

Майк и Дейл подошли к нему поближе.

Что это было? – Еще до вечеринки они решили не говорить ни о чем важном, когда их могли услышать, но в общем гвалте они и сами едва слышали друг друга.

– Пошли, – позвал друзей Кев, махнув рукой в сторону заднего двора.

Там обосновались Чак Сперлинг и Диггер Тейлор, демонстрируя уоки-токи двум маленьким группкам пораженных малышей. Те были вне себя от радости, возможность поболтать друг с другом с расстояния шестидесяти футов через всю лужайку и перекрывая шум голосов привела их в неописуемый восторг.

– Они настоящие? – спросил Майк. Что?

Майк наклонился поближе к большому уху Кевина: Они… настоящие?

Кевин кивнул, продолжая потягивать через соломинку коку. Дома родители никогда не позволяли ему пить такой вредный напиток.

– Да, они настоящие. Отец Чака купил несколько таких штук оптом.

– И каков у них радиус действия? – спросил Дейл. Ему пришлось дважды повторить этот вопрос.

– Примерно миля. По крайней мере, так говорил Диггер, – ответил наконец Кевин. – Они работают на коротких волнах, чтобы не требовалось получать на них лицензию. Но почти такие же мощные, как настоящие уоки-токи.

– Ага, – протянул Майк. – А они могли бы нам понадобиться. Да еще и не поздно, пожалуй. Интересно, мы могли бы достать пару таких штук до воскресенья?

Тут выступил вперед Харлен. По его лицу бродила неопределенная улыбочка, и держался он довольно странно. Майку понадобилось не меньше минуты, чтобы понять, что Джим Харлен сегодня принарядился: нацепил шерстяные брюки, хотя они были явно не по погоде, голубую рубашку и галстук бабочкой. И даже повязку на руке сменил на свежую.

– Эй, – ухмыльнулся он. – Вам нужны эти штуки? Могу достать.

Майк наклонился поближе к нему и принюхался.

– Господи Иисусе, Джим, да ты что, выпил виски или еще чего-то?

Харлен расправил плечи и довольно, хоть и несколько смущенно ухмыльнулся.

– Самую чуточку, – сказал он, стараясь выговаривать слова медленно и отчетливо. – Это ты подал мне идею, старый дружище. Ну, когда приходил занять у меня ту бутылочку.

Майк покачал головой.

– А ты принес… ну… ту вещь?

– Какую вещь? – изумился Харлен. – Что еще за вещь? Ты имеешь в виду цветы для нашей хозяйки? Или пакетик резиновых изделий? Ты про эту вещь? Для моего свидания с мисс С. попозже?

Дейл потянулся вперед и схватил Харлена за руку достаточно крепко, чтобы почувствовать под повязкой что-то твердое.

– Вот эту вещь, дубина.

Тот вытаращил глаза и притворился ничего не понимающим.

– А, эту. – И тут же начал доставать пистолет. Майк быстро загородил его от света.

– Ты напился. Только достань эту штуку, и доктор Стефф-ни выставит тебя отсюда еще раньше, чем ты увидишь даму своего сердца.

Харлен поклонился и сотворил нечто подобное намазу.

– Как прикажете, мой капитан. – Затем выпрямился, но слишком быстро и принужден был схватиться за забор, чтобы сохранить равновесие. – Ну так вы хотите заполучить это или нет?

Что – это? – Майк скрестил руки и внимательно оглядел улицу перед домом.

– Да радио же! – Харлену явно надоело непонимание его собеседников. – Если хотите, то я берусь завтра же притащить его. Скажите только слово.

– Слово, – сказал Майк.

Харлен опять с восточным подобострастием поклонился и направился к толпе гостей, при этом, правда, чуть не сбив по дороге семилетнего малыша.

Вскоре после девяти часов Майк собрался идти домой, даже в том случае, если Дейл и Кевин надумают остаться. Когда он доедал третью за вечер сосиску, к нему неожиданно подошла Мишель Стеффни.

– Привет, Майк.

Рот у Майка был занят, так что он пробурчал что-то невнятное, затем попытался проглотить остаток булочки и предпринял новую попытку ответить на приветствие. Она оказалась не более удачной.

– Я давно не видела тебя, – проговорила рыжеволосая девочка. – С тех пор как… ты перешел в другой класс.

– Ты хочешь сказать, с тех пор как я остался на второй год, – выговорил наконец Майк. С кашей во рту он наконец справился, но улыбнуться бы он и сейчас не решился из страха, что изо рта у него полетят кусочки еды.

– Ну да, – мягко согласилась Мишель. – Мне иногда кажется, что я скучаю по нашим разговорам.

Угу, – кивнул Майк, не имея, впрочем, ни малейшего понятия, какие, собственно, разговоры она имеет в виду.

Они учились в одном классе с первого по четвертый, но он что-то не мог припомнить, чтобы за эти годы говорил с Мишель более двух раз. Да и в эти разы весь разговор ограничивался окликом: «Эй, Мишель, подкинь-ка нам мяч, а!» – где-нибудь на спортивной площадке.

– Угу, – повторил он.

– Знаешь, – начала она, наклоняясь ближе и чуть ли не шепотом. – Я помню, как мы с тобой говорили о религии.

– А, угу, – повторил Майк, отчаянно желая, чтобы в руках у него оказался стакан любого напитка, хоть воды, лишь бы было жидкое.