Лето придёт во сне. Запад

Я узнала Яна, но только по рыжим волосам. Ничем остальным он не напоминал того красивого улыбчивого парня, которого я привыкла видеть рядом с Яринкой в Оазисе. Некогда длинная и шелковистая шевелюра его была неровно срезана, и грязные слипшиеся пряди торчали сосульками надо лбом и ушами. Лицо осунулось, похудело, приобрело нездоровую серость, под глазами залегли тёмные круги, а на губах чернела запёкшаяся кровь.

Бурхаев шумно втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Я подумала, что сейчас он заорёт в трубку ругательства и угрозы, или, того хуже, отправит своих амбалов в атаку – но он и сейчас показал себя молодцом. Видимо, проявлять несдержанность этот серьёзный дядя считал возможным лишь в отношении беззащитных девочек.

– По рукам, – молвил он в трубку неестественно спокойным голосом. – Отпустите моего сына, а я отпущу вашу подругу.

– И её спутника, – напомнил весёлый голос (всё-таки где-то я его раньше слышала). – Давайте так, сударь. Во избежание неприятных неожиданностей вы сами и ваши пленники, втроём, выйдете на обочину. Мы убедимся в том, что это действительно они, и выпустим вашего сына из машины. Он пойдёт к вам, наши друзья пойдут к нам. На том и расстанемся.

Бурхаев думал. Я видела, как постепенно разглаживаются глубокие борозды на его лбу, а в глазах появляется злая радость.

– Идёт, – буркнул он, как мне показалось, слишком торопливо. – Мы выходим.

Швырнул телефон на землю, наступил на него ногой, вдавливая в мягкую лесную почву, повернулся к своим молодчиком и велел страшным шепотом:

– Слушай сюда, дармоеды! Как только Ян окажется рядом со мной – открывайте огонь по машине. Всех – в решето!

– Но, сударь, – заблеял один из парней неожиданно плаксивым голосом, – Стрельбу будет слышно по всей округе… полиция…

– Не твоя проблема! – рявкнул Бурхаев.

И больше не тратя времени на болтовню, одной рукой схватил за локоть меня, другой – Бранко, и потащил между деревьями к дороге.

До меня не сразу дошёл смысл его приказа. А когда я, наконец, поняла, что означают слова «всех – в решето», мы уже преодолели половину пути до ждущего нас автомобиля. Только тогда я резко затормозила, упёрлась, взрыхлив ногами почву, затрясла головой, замычала сквозь липкую ленту, задёргала руками, безуспешно пытаясь освободиться от наручников. Бурхаев выругался, на миг отпустил меня, отвесил оплеуху, но я воспользовалась этим, чтобы упасть на землю. Ни шагу больше не сделаю!

Делать шаги и не пришлось. Бурхаев, такой грузный и неповоротливый с виду, неожиданно показал просто богатырскую удаль. Одной рукой продолжая удерживать за локоть Бранко, другой ухватил меня за шиворот и, даже не сбавив скорости, волоком вытащил на обочину. От такого обращения разорванное ещё вчера платье окончательно приказало долго жить, и на асфальте я оказалась в одной перемазанной землёй сорочке. Бурхаев швырнул меня себе под ноги и остановился, вызывающе глядя на серую машину, которая действительно оказалась микроавтобусом. Извиваясь и обдирая кисти рук о металлические кольца наручников, я попыталась крикнуть в его тонированные стёкла о готовящемся предательстве, предупредить об опасности, но сумела издать лишь жалкое мычание.

– Ну?! – зычно позвал Бурхаев и широко расставил ноги, уперев освободившуюся от меня руку в бок. – Вот мы! Где мой сын?!

Дверь микроавтобуса открылась. Я снова увидела Яна. Он ступил на дорогу, согнувшись, с заведёнными за спину руками и упавшей на глаза чёлкой. Одежда, заляпанная чем-то подозрительно похожим на кровь, висела на нём пугающе свободно. Бурхаев издал приглушенное рычание, но я тут же забыла о нём, потому что человеком, который появился из микроавтобуса вслед за Яном, оказался никто иной, как Ига, тот самый белокурый парень, вместе с ним приплывший в Оазис за Яринкой.

Так вот почему голос, звучавший из трубки, показался мне таким знакомым…

Ига пихнул Яна ладонью в спину, ухмыльнулся.

– Иди к папочке, мажорик, и больше из дома не бегай.

Я совсем перестала что-либо понимать. Разве Ян и Ига не друзья? И если вдруг это оказалось не так, то что стало с Яринкой?!

По-прежнему ссутулившись, не вынимая из-за спины, видимо, скованных, как и у меня, рук, Ян шатающейся походкой двинулся к нам. Бурхаев отпустил Бранко и вытянул руки навстречу сыну. Я, продолжая беспомощно мычать, попыталась ползти к микроавтобусу, успеть предупредить этих пришедших мне на помощь людей о готовой вот-вот грянуть стрельбе, и понимая уже, что не успею этого сделать. А потом боковая дверь автомобиля поехала в сторону, и из неё выскочил третий парень, встал рядом с Игой. Но смотрел не на Бурхаева, а на меня. Поднёс палец к губам, улыбнулся. И я замерла на асфальте, застыла в неудобной позе с вывернутой шеей.

Дэн. Повзрослевший, вытянувшийся, раздавшийся в плечах, заросший тёмной щетиной, но, несомненно, это был мой Дэн!

– Ян! Малыш, ты в порядке?