Лето придёт во сне. Запад

Последнее вырвалось у меня неожиданно: я просто озвучила то, что видела. Здесь и сейчас, в призрачном лунном свете, среди отблесков множества разноцветных фонариков, Дэн и правда был очень красив. Его тёмные брови и ресницы оттеняли бледную кожу лица, утратившего мальчишечью округлость, и оно казалось искусно высеченным из мрамора. Чуть отросшие русые волосы лежали непослушными вихрами, прикрывая лоб и уши. И двухдневная щетина совсем не портила моего друга, а, напротив, придавала его облику некую завершённость, давала понять, что передо мной хоть и юный, но уже мужчина.

Дэна не смутила похвала. Он засмеялся, протянул руку и провёл ладонью по моей голове.

– Ты тоже хороша, малявка. Похожа на симпатичного мальчишку.

Я сердито отклонилась, выворачиваясь из-под его руки. Ну и комплимент! Понятно, что таким образом Дэн пытался утешить меня, помочь смириться с потерей волос, но, право, это лишнее! Меня вполне устраивала моя нынешняя причёска, тем более, что делал её Бранко, а из-под его рук выходят лишь шедевры. Ну, не считая, возможно, уродливого родимого пятна, которое до сих пор «украшало» моё лицо. А вот стрижка получилась очень даже милая! Стараниями Бурхаева сохранить длину волос мне бы не удалось даже с помощью Бранко, но он сделал всё, что мог. Теперь на затылке у меня топорщился «ёжик», постепенно удлиняющийся к макушке и переходящий в длинную, до бровей косую чёлку, которую я зачёсывала на бок. Так что Дэн сказал правду: с моим невысоким ростом и худобой получилось очень похоже на мальчика лет двенадцати. Особенно когда я ходила в спортивных штанах и футболке. Ходила, конечно, только по дому и прилегающей к нему территории, однако не оставляла надежды, что позже Михаил Юрьевич разрешит мне и на улице появляться в таком виде. Кто догадается, что я девчонка? Да и кому надо об этом догадываться?

Неподалеку залаяла собака, и я вздрогнула всем телом. Лай был низкий, грубый, с хрипотцой, такой, что мне сразу представилась чёрная коренастая зверюга в лоснящейся, как чешуя, шкуре.

Дэн снова погладил меня по голове: на этот раз успокаивающе. Он в подробностях знал обо всём, что случилось со мной и Яринкой после побега из приюта. Историю появления моих шрамов – в том числе.

– Ничего, – вполголоса сказал он, обращаясь к луне. – Мы заставим их заплатить за всё.

Его слова вернули меня к теме разговора, и я встрепенулась.

– Так о чём Михаил Юрьевич велел со мной поговорить? Где мама и папа? Я смогу их увидеть?

– О том и речь, – тон Дэна стал деловым. – Да, ты можешь их увидеть, но не так скоро, как тебе хотелось бы. Для этого придётся постараться. Кое-что выполнить.

– Я сделаю всё что угодно! – торопливо заверила я. – Где они?

– В Сибири. Видишь ли, после того как накрыли вашу деревню, детей распределили по приютам, а взрослых судили и приговорили к разным срокам в разных местах заключения. Твои родители три года находились в городской тюрьме, потом были переведены в колонию-поселение на Урал, в кукую-то глушь.

Я растерянно заморгала. Какому идиоту пришло в голову заслать в такое место людей, для которых тайга – дом родной?

– Они убежали?

– Конечно, – Дэн улыбался. – Очень скоро.

– Куда?

– Так в Сибирь же. Убежали и нашли других дикарей… ой, извини.

Я нетерпеливо отмахнулась: в голове теснились десятки вопросов. Разумеется, я знала и помнила, что наша деревня не единственное пристанище тех, кто вырвался из-под слишком заботливого крыла Руссийской Православной Церкви. Но как моим родителям удалось разыскать их? Тайга огромна! Не имея оружия, компаса, тёплой одежды и удобной обуви, по ней не пройти и пару дней. Где мама и папа раздобыли всё это после побега? Гнались ли за ними? И, если да, то как получилось, что не поймали? Ведь наверняка в колониях-поселениях приняты все меры для скорой поимки беглецов. А главное: если родителям действительно удалось добраться до других дикарей – откуда это стало известно здесь?

Дэн догадался, о чём я думаю. Улыбнулся снисходительно.

– Малявка, ты не представляешь, сколько нас на самом деле. Всё больше и больше людей понимают, что в действительности представляет собой власть церкви. А понимая, попадают к нам. Так или иначе. Наши друзья по всей стране, в том числе – в Сибири. В том числе те, кто знает дикарей из тайги… извини.

– Да говори, как привык, мне не обидно, – я нетерпеливо поёрзала на деревянном коньке крыши. – Значит, эти друзья рассказали про моих родителей? И Михаил Юрьевич теперь точно знает, где их найти?

– Почти, – уклончиво ответил Дэн. – Тут уже начинается твоя работа.

– Сделаю всё что угодно! – повторила я и замерла, приготовившись внимательно слушать. Но Дэн был краток.

– Ты поедешь в Сибирь и найдёшь их.

Будь моё положение чуть менее устойчивым, я бы точно скатилась с крыши. А так лишь покачнулась и ещё твёрже упёрлась подошвами в покатую черепицу.

– Чего? Дэн, это шутка, что ли?! Как я поеду?! У меня даже документов нет!

– Будут, – хладнокровно ответил Дэн. – Это уже не твоя забота. Я же сказал – за последние годы мы весьма укрепили свои позиции.