Лето с Гомером

Когда Одиссей высаживается на Итаку и встречает облачившуюся в пастуха Афину, он по-прежнему не желает раскрывать свое имя. Этот «многохитростный муж», как всегда, врет. И богиню охватывает насмешливая нежность к этому «терпеливому герою», мастеру скрытности:

Должен быть скрытен и хитр несказанно, кто спорить с тобоюВ вымыслах разных захочет; то было бы трудно и богу.Ты, кознодей, на коварные выдумки дерзкий, не можешь,Даже и в землю свою возвратясь, оторваться от темной

Лжи и от слов двоесмысленных, смолоду к ним приучившись;Но об этом теперь говорить бесполезно; мы обаЛюбим хитрить. На земле ты меж смертными разумом первый,Также и сладкою речью; я первая между бессмертныхМудрым умом и искусством на хитрые вымыслы.(«Одиссея», XIII, 291–299)

Любопытство

Одиссей добавляет в колчан героя самую острую стрелу — любопытство.

Европейский ум определяется способностью решать любую ситуацию на месте. Древние греки называли это словом «кайрос»[41], то есть искусством пользоваться случаем и принимать ясное и ответственное решение. История не забудет, как жители Гордиона предложили Александру Македонскому развязать гордиев узел. Царь Македонии вынул меч и ничтоже сумняшеся разрубил этот узел, оставив нам великолепную иллюстрацию своей способности суждения.

Помимо этого искусства мгновенного преодоления всякого яда сомнений, европейский ум обладает еще одной добродетелью. Она воплощается в Одиссее и могла бы называться жаждой познания. Одиссей не только капитан корабля, терпеливый оратор, любовник волшебниц и верный муж. Он еще и исследователь, который не может устоять от того, чтобы пройти мимо загадки. И если кораблекрушение предоставляет ему такую возможность, он попытается раздвинуть завесу тумана. «Одиссея» — это исследовательский трактат. Все эти острова Эгейского моря таят в себе свой секрет, богатство, надежду или угрозу. Каждый является отдельным миром. «Одиссея» — плавание по этим мирам.

И миры эти полны опасностей. Древние греки плавали по скалистому и пенному архипелагу, объятые ужасом:

Горе! К какому народу зашел я! Здесь, может быть, областьДиких, не знающих правды, людей, иль, быть может, я встречуСмертных приветливых, богобоязненных, гостеприимных, —

жаловался Одиссей, прибыв на Итаку («Одиссея», XIII, 200–202).

Можем ли мы понять эту тревогу перед неизведанным

, мы, превратившие мир в некое общее пространство и давшие Земле это детское название «наша планета»? Можем ли мы во времена кругосветных путешествий без остановок и грез о вселенском человечестве понять их ужас? Можем ли мы представить себе, что каждая морская миля Одиссея заставляет его открывать двери неизвестных домов и проникать в грозящие опасностью помещения?

Тем не менее Одиссей не колеблясь идет вперед. Он противопоставляет неизведанному свое любопытство. Будь то на острове циклопов или на острове Цирцеи, он смело шагает вперед. Он хочет все увидеть своими глазами и, взяв в руки меч, стремится познать неизвестное. Когда моряки просят его не удаляться от приставшего к берегу корабля, он кладет на плечо свой бронзовый с серебряными заклепками меч, надевает лук и говорит, что хочет на все посмотреть сам, потому что его толкает к этому необходимость.

Правда, иногда ему помогает «совоокая богиня» или мастер на все руки Гермес, который служит ему чем-то вроде ангела-хранителя. Но больше всего его подгоняет желание познания. Одиссей изобретает познание ради познания, монополией на которое будут потом обладать европейцы.

Позднее дух приключений доведет их до крайних пределов Земли. Этому поспособствуют Васко да Гама, Давид Ливингстон, Клод Леви-Стросс, Жан Руш, Жак-Ив Кусто, Герман Буль, Жан-Батист Шарко и Магеллан. Вдохновленные Одиссеем европейцы избороздят весь мир. Более того! Они первыми проявят интерес к другому. Из нашего небольшого полуострова выйдут гуманитарные науки: этнология, антропология, история искусства, лингвистика. Все эти методы наблюдений и открытий служат пониманию другого. «Оксидентализм» ведь на Востоке так и не придумали.

Одиссей показал нам путь.

Оставалось просто исследовать все остальное.

Одиссей — это наш разведчик.

Упорство и отречение