Лето. Секреты выживания растений и животных в сезон изобилия

Небесный танец вальдшнепа, захватывающий и утонченный, поистине ослепителен. Не могу представить себе начало лета без него. Во мне он пробуждает воспоминания о том, как мы ходили на рыбалку на Заколдованный пруд с Филом Поттером, моим другом и учителем из Мэна. Вскоре после того, как сойдет лед, мы вставали лагерем на берегу, напротив места, где на той стороне пруда поднимался утес с огромным гнездом беркута. Мы сидели у пылающего костра под звездами и слушали нежные птичьи напевы, которые доносились откуда-то издалека. Меня всегда занимал безыскусный энтузиазм пернатых, неугасающий, неподвластный усталости. Я лежал под луной и слушал их, когда засыпал, а потом слушал, когда просыпался. Иногда мой спальный мешок оказывался покрыт свежим снегом, и тогда я раздумывал, не сидят ли уже где-то самочки вальдшнепов на четырех желтовато-коричневых яйцах, которые, в коричневых и малиновых пятнах и пестринах, сливаются с прошлогодними сухими листьями, как и перья на спинке самочки.

Мухоловка феб (Sayornis phoebe). В начале недели на нас обрушилась запоздалая мартовская метель, но южный ветер быстро топит снег. Поет странствующий дрозд, на запруде звучат йодли красноплечих трупиалов. Я с часу на час жду возвращения феба. Сейчас он должен с попутным ночным ветром лететь на север из Алабамы или Джорджии, торопясь на обратном пути к малюсенькой точке на карте – моему дому, откуда птица улетела на юг в прошлом сентябре. Такие подвиги выносливости и чудеса навигации – обычное дело для многих перелетных птиц, но мне по-прежнему трудно представить, как у них это получается, сколько бы объяснений ни приводили ученые о том, что птицы ориентируются по магнитному полю, по солнцу, запоминают объекты пейзажа, действуют по точному расписанию и пользуются преобладающими ветрами.

Я просыпаюсь в серых утренних сумерках от долгожданного звука – громкого, ударного, бесконечно повторяемого «ччирзиип

, ччирзиип». Энтузиазм птиц заразителен. Я выпрыгиваю из постели и объявляю: «Наши фебы вернулись!»

За словом «наши» стоит целая история. Я был на короткой ноге с фебами с 1951 года, когда впервые встретил пару этих птиц на нашей ферме в Мэне и в отхожем месте любовался их гнездом из грязи, украшенным зеленым мхом, где лежало несколько жемчужно-белых яиц. Хотя однажды я видел гнездо феба на скале в Вермонте, эти мухоловки теперь гнездятся почти исключительно близ человеческого жилья, а то и в нем самом. На северо-востоке США едва ли можно найти дом в лесу, который не стал бы постоянным пристанищем для пары таких птиц. Фебы – неотъемлемая черта почти любой старой фермы, амбара или сахарной хижины[8].

Выскочив из постели, я как следует рассмотрел нашего друга. Вот он, думал я, пристроился на ветке сахарного клена, примерно в двух метрах от окна спальни. Он качал хвостом вверх-вниз – у феба это знак бодрости и здоровья. Глядя на птичку размером с воробья вблизи, я заметил черную шапочку, белый фартучек и темно-серую спинку. Феб расправил крыло и встряхнул пушистое оперение, и я как будто переродился в другое существо. Я ощутил прилив тепла и довольства, как сделал бы любой на моем месте, столкнувшись с чудом творения, когда оно магически возникает у порога точно в предсказанное время.

Мухоловка феб у своего гнезда на доске, которую я пристроил внутри курятника. Пестрое яйцо подбросила туда воловья птица (Molothrus ater

)

Понемногу загорается рассвет, а феб осматривает два потенциальных места для гнезда: полку шириной в два пальца под крышей возле задней двери дома и изгиб водосточной трубы у окна наверху. Осмотрев каждое из этих мест, он издает мягкие чирикающие звуки и взволнованно трепещет крыльями.

На рассвете следующего утра птица непрерывно исполняет типичную песенку фебов – короткое «фии-бии», перемежающееся «фии-бей», в обычном темпе около 30 фраз в минуту, регулярно, как часы. Феб поет на самом верху большого клена, затем летит над лесом в направлении соседского дома. Я предположил, что это самец, который стремится привлечь партнершу. И в самом деле, к концу дня вокруг дома уже кружили две птицы, а спустя еще два дня они прогоняли третью. В это время пара все еще изучала два потенциальных гнездовых места.

К третьему утру пара сосредоточилась уже на одном гнездовом месте. Птицы выбрали узкую полку под крышей у задней двери, которой мы пользуемся как основной.