— Не волнуйся, малышка, — сказал Кэмпбелл. — Займись пока чем-нибудь.
— Папа, а ты… — Брэнда нерешительно остановилась в начале фразы. — О чем ты хочешь поговорить с Диком?
Кэмпбелл с минуту изучал ее лицо. Не знаю, что он там искал, но в глазах Брэнды я вдруг увидел страх. Да-да! Самый настоящий, неприкрытый страх! Я посмотрел на Кэмпбелла: в его глазах было столько боли… Ничего не понимаю! Что за странные переглядывания? Что за тайны?
— Малышка, не бойся, я все понимаю, — было видно, что Кэмпбелл с трудом подбирал слова. — Но так надо. Ты ведь сама не смогла, да?
Брэнда медленно кивнула, едва сдерживая слезы.
— Что, черт возьми, происходит? — рассердился я. — Немедленно объясните, что все это значит?
— Давай выйдем в сад, — сказал Кэмпбелл и первым вышел из дома. В полнейшем недоумении я последовал за ним. Мы сели в плетеные стулья у розария.
— Красивый сад, да и домик ничего, — произнес мой тесть. — Ты молодец!
— Это свадебный подарок моего друга, — сказал я. — Но вы не переживайте, у меня есть дом и в Лондоне, доля в цветочном бизнесе и кое-что на счете: Брэнда ни в чем не будет нуждаться.
— Да знаю я, — вздохнул Кэмпбелл. — Ты уж извини, но я все про тебя и мистера Гранта выяснил.
— Кто бы сомневался!
— Не сердись. Я не знал, что у вас с Брэндой так далеко зайдет. Ты действительно любишь ее?
— Судя по формулировке, вы хотели бы знать, люблю ли я ее или ваши деньги? Не волнуйтесь, сэр, я не претендую ни на один пенс, мне нужна только моя жена, а обеспечивать свою семью я намерен сам.
Кэмпбелл испытующе смотрел мне прямо в глаза. Я выдержал этот взгляд.
— Я не ошибся, — наконец, довольно кивнул он, — я вообще редко в чем-то ошибаюсь. Что ж, поздравляю со свадьбой, подарок, как говорится, за мной… И перестань так смотреть на меня, я не кусаюсь.
— Как сказать, — усмехнулся я.
— Ты это о чем? — удивился Кэмпбелл и тут же сам себе ответил: — А, понял. «Он пожирает трупы простых людей». Чего только обо мне не пишут. Не обращай внимания. А теперь послушай меня. Брэнда — все, что у меня есть. Она дороже всех моих миллиардов, дороже всего на свете — я это понял, когда впервые взял ее на руки. Я очень любил ее мать и до сих пор переживаю ее уход. За Брэнду я готов отдать жизнь…
— Я тоже, — перебил я его. — И если вы думаете, что я каким-то образом пытаюсь отобрать у вас любовь вашей дочери, то вы глубоко заблуждаетесь, мистер Кэмпбелл! Брэнда вас любит, а я люблю ее, так что считаю ваши переживания беспочвенными.
— Да, да, — ответил он как-то рассеянно, — я это понял.
«Так что ж тебе надо?» — подумал я. Кэмпбелл внимательно посмотрел на меня и, показалось, прочел мои мысли.
— Сейчас я все объясню, Ричард, наберись терпения, терпения и мужества… Мне нелегко говорить об этом. Господи, как же нелегко! — вдруг воскликнул он так громко, что я вздрогнул от неожиданности.
— Это касается Брэнды, — взяв себя в руки, произнес Кэмпбелл. — Как я вижу, ты не в курсе, моя девочка не смогла тебе сказать, ты уж не обижайся на нее.
— Что с ней?
Кэмпбелл молчал. И тут я ощутил… да, именно ощутил всей кожей какой-то необъяснимый страх, дикий страх, и, несмотря на летний день, меня пробрал озноб.
— В чем дело?! — я вскочил на ноги. — Говорите сейчас же! Что с моей женой?
— Сядь, Ричард, — устало сказал Кэмпбелл, — и не кричи. Тут уже ничего не сделаешь. Брэнда тяжело больна.
Я уставился на него, ничего не понимая.
— Вы в своем уме? Она — сама жизнь! И никаких психических отклонений, если вы на это намекаете, я у нее никогда не замечал, так что не смейте так говорить! Я вам запрещаю!
— Ричард, она умирает…
Я медленно опустился на стул, в ужасе глядя на своего тестя.
— Ты слышал когда-нибудь о лейкемии?
— Разумеется, слышал, так называют рак крови, кажется. А какое отношение… Вы хотите сказать, что у Брэнды…
— Последняя стадия. И самое страшное то, что я, при всех своих деньгах, ничего не могу сделать! Понимаешь?! Ни-чего!!! Только ждать, когда моя дочь умрет! — он не заметил, как сам перешел на крик. — Это невыносимо, Ричард! Я могу только ждать, слышишь?!
— Ну не может быть, что все так плохо! — вскричал я. — Должен быть какой-то шанс… Я не верю. Надо показаться лучшим врачам! Надо что-то делать! Нельзя сдаваться!
— Не кричи, — тихо сказал Кэмпбелл. — А хотя… кричи, плачь. Ты ведь теперь ее муж, ты должен знать. Неужели ты думаешь, что я не показывал ее лучшим в мире специалистам? Да я сразу же попытался принять меры, как только узнал о диагнозе.
— Брэнда знает, что…, — я не смог закончить предложение, не смог произнести это страшное слово «умрет».
— Да, — он ответил так просто, что последние мои сомнения в ужасной истине рухнули, и я опять почувствовал, что меня колотит.