Лето злых духов Убумэ

– Что ж, кто-то тщательно вымыл от крови весь остальной пол. Однако хотя этот человек и очень старался навести здесь порядок, должно быть, он очень торопился, поэтому не обратил внимания на кровь, которая впиталась в ковер, и не успел ее убрать. Не заметил он и того, что кровь просочилась сквозь ковер и запачкала пол. Из-за темно-коричневого цвета ковра пятно крови на нем трудно увидеть – чтобы его рассмотреть, нужен довольно необычный угол зрения, – продолжая сидеть на полу, жизнерадостно сообщил Энокидзу. – Судя по всему, вы ничего об этом не знали, госпожа.

– Конечно же, нет! – Не взглянув на Энокидзу, Рёко Куондзи продолжала безотрывно смотреть на кровавое пятно. Видимо, она была глубоко потрясена.

– Чья это кровь? – спросила Ацуко Тюдзэндзи.

– Разумеется, она принадлежит исчезнувшему Макио-куну, – хладнокровно ответил Энокидзу.

– Погоди, Эно-сан. Ты хочешь сказать, что Макио-сан был здесь убит?

Энокидзу уперся руками в пол, чтобы подняться. Затем он похлопал ладонями по своим брюкам, отряхивая их от пыли.

– Я ведь не говорил, что его убили. Я только сказал, что это его кровь. – Затем, после краткого раздумья, он радостно добавил: – К тому же это не имеет никакого отношения к нашему делу!

– Как это «не имеет отношения к нашему делу»? Для чего ты вообще сюда пришел, Эно-сан? Ты что, забыл, о чем нас просила Рёко-сан? – Моему терпению пришел конец.

– Я – забыл? Иногда ты говоришь очень странные вещи, – Энокидзу посмотрел на меня с досадой. Я отвел взгляд. – Госпожа хочет узнать, что случилось с Макио-куном, – именно так она сказала, когда пришла ко мне. В случае, если он жив, она хочет узнать, почему он исчез, – так она сказала. Я правильно говорю, госпожа?

Рёко, похоже, слишком глубоко потрясенная, чтобы говорить, слабо кивнула в знак согласия.

– Вот именно. Так что это имеет отношение к нашему делу, – продолжал настаивать я.

– Почему? Она ведь не просила нас узнать, что произошло здесь. Макио-кун, вне всяких сомнений, покинул эту комнату, так что вопрос в том, что произошло после того, как он вышел отсюда

. Какая бы трагедия ни разыгралась здесь, это было всего лишь одно из событий, предшествовавших его исчезновению, не более того, Сэки-кун. Вот почему нам нет необходимости разбираться с этим дальше. – После этих слов лицо Энокидзу приобрело удрученное выражение, и он добавил: – С самого начала нам не стоило разговаривать с семьей. Теперь я об этом сожалею.

– Но ведь если б мы не расспросили семью, то ничего не узнали бы.

– Почему?

– Почему? Ты еще спрашиваешь? Как можно заниматься расследованием, не выслушав людей, которые в курсе обстоятельств дела? Разве выяснение мотивов исчезновения Макио-сана не является частью просьбы, с которой к нам обратились?

– Сэки-кун, я не занимаюсь расследованиями. Я лишь делаю заключения.

Это действительно было так. Энокидзу не был обычным детективом. У меня закончились аргументы.

– Так или иначе, Сэки-кун, ты ошибаешься. Госпожа попросила нас выяснить его мотивы лишь в том случае, если он жив. Если же он мертв, то его мотивы не имеют значения. Я правильно говорю, госпожа…

– Да, все верно, – ответила Рёко прежде, чем Энокидзу попытался вспомнить ее имя. – Именно в этом состояла моя просьба к вам, Энокидзу-сама.

– Вот видишь? Именно поэтому я и решил взяться за это дело. Я не хочу строить логические рассуждения о чем-то настолько расплывчатом, как человеческие чувства. Если он жив, то лучше всего найти его и спросить напрямую, почему он сбежал. И прежде всего нам нужно выяснить, что с ним произошло.

– Но, Эно-сан, ты ведь что-то видел, верно? – Постаравшись произнести эти слова настолько внушительно, насколько был способен, я подошел к нему ближе: – Я слышал от Кёгокудо. Что ты видел, Эно-сан?

Лицо Энокидзу вмиг стало бессмысленным.

– Если ты что-то видел, пожалуйста, расскажи нам. Пусть даже это не имеет никакого отношения к нашему детективному расследованию.

Энокидзу некоторое время молчал. Затем он неожиданно произнес:

– Что ж, Сэки, если тебе так нужно это знать, то я видел лягушку.

– Что?

– Лягушачье лицо… у человеческого младенца.

В то мгновение, когда Энокидзу произнес это, Рёко пошатнулась.

– Рёко-сан! – вскрикнул я, но Ацуко уже ее подхватила.

Казалось, что она удерживает хрупкое, словно готовое в любой момент переломиться тело Рёко одним лишь душевным усилием, но сейчас эта душевная сила растягивается, становясь тонкой, как шелковая нить. Энокидзу безучастно посмотрел на нее и рассеянно пробормотал:

– Да, именно, лягушку. – Затем он опустил взгляд в пол. – В мире есть вещи, которые не следует видеть, Сэки-кун.

Затем он замолчал. Ацуко помогла Рёко сесть на стул. Глаза госпожи Куондзи были пустыми и безжизненными. Ацуко заботливо стояла рядом с ней, готовая в любой момент снова ее поддержать. Я пребывал в ужасном смятении, хотя и сам не смог бы сказать почему.