Летопись электричества

И если Гельмгольц под действием электромагнита заставлял звучать массивный камертон, то, вероятно, значительно легче заставить колебаться тонкую металлическую пластинку. Нужно устроить «электрическое ухо» и «электрическое горло». Тогда станет возможным говорящий телеграф!

С электрическими аппаратами и приборами Белл раньше не имел никакого дела. Он не обладал также необходимыми знаниями в области электричества. Поэтому он жадно набросился на книги. Однако он долго не мог найти в книгах то, что ему нужно было для устройства искусственных «уха» и «горла».

Белл обращался к профессорам Бостонского университета, но никто не мог помочь ему.

— Это, может быть, знает только Джозеф Генри! — отвечали ему все, словно сговорившись.

Тогда Белл решил поехать в Вашингтон и повидаться с самим президентом Национальной Академии наук. Знаменитый электрик был уже глубоким стариком. Генри ласково принял молодого ученого. Он указал, в каких книгах можно найти описание интересующих Белла явлений, и рассказал ему о работах Фарадея.

Белл, как на крыльях, летел обратно в Бостон, чтобы поскорее прочитать необходимые книги. Часть из них он поручил просмотреть своему способному помощнику, искусному механику Томасу Ватсону.

В те дни Белл вовсе не думал о телефоне. Он был озабочен только тем, чтобы создать такой слуховой прибор, которым могли бы пользоваться глухонемые. Лабораторией для исследовательских работ служил подвал, который Беллу предоставили родители одного глухонемого ученика его бостонской школы как плату за ученье.

Но вскоре грунтовые воды стали заливать подвал, и Белл перевел свою «лабораторию» на чердак.

В мае 1875 года Белл и Ватсон начали подготовлять приборы, а в июне они произвели свой первый опыт. Белл соединил проводами два одинаковых прибора. Каждый прибор состоял из постоянного магнита и надетой на него обмотки с большим числом витков изолированной проволоки. Над катушкой была укреплена тонкая стальная пластинка, один конец которой закреплялся наглухо, а другой мог свободно колебаться.

Белл и Ватсон долго добивались того, чтобы оба прибора были совершенно одинаковыми. Один из них являлся передатчиком, а другой — приемником.

— Итак, Ватсон, — сказал однажды с некоторой торжественностью Белл, — мы должны еще раз отдать себе отчет в том, чего мы добиваемся. Наш опыт основан на открытиях Фарадея. Фарадей указал на то, что пространство вокруг магнита и вокруг проводника, по которому проходит ток, заполнено силовыми линиями. Всякое изменение тока в проводнике вызывает изменение его магнитного силового поля, и наоборот, изменение магнитного силового поля вызывает появление или изменение тока. Это — явление электромагнитной индукции, открытое Фарадеем.

Если заставить колебаться упругую пластинку передатчика, расположенную над магнитом с обмоткой, то в обмотке в течение каждого колебания пластинки будет наводиться ток, который, пройдя через вторую обмотку второго электромагнита в приемнике, вызовет большее или меньшее усиление этого магнита. В результате вторая пластинка, расположенная над вторым магнитом, будет то больше, то меньше притягиваться к нему и в точности воспроизведет колебания первой.

Белл осторожно отвел рукой пластинку передатчика, и она начала едва заметно колебаться.

— Как себя ведет пластинка приемника? — спросил Белл у Ватсона.

— Я ничего не могу сказать, ничего не видно. Либо колебания есть, но они очень слабые и поэтому незаметны для глаз, либо…

— Второе «либо» я исключаю. Ватсон! Переходите на передатчик, а я послежу за пластинкой приемника, — сказал уверенный в успешном результате Белл. — Дайте колебания, Ватсон!

Беллу показалось, что пластинка приемника колеблется. Но это могло быть и обманом зрения.

Белл решил выяснить состояние пластинки более надежным способом. Он прикрепил к ней тонкую проволочку с заостренным кончиком и расположил вблизи пластинки кусочек закопченного стекла. На закопченном стекле ясно различались царапины. Когда Белл медленно передвинул закопченное стекло в направлении, перпендикулярном к направлению колебания пластинки, на стекле получилась ясная волнообразная линия.

^{Грэхем Белл (1847–1922).}

Хотя этот результат и не был неожиданным, тем не менее он привел Белла и Ватсона в большой восторг: практически подтвердилось то, что теоретически предвидел Белл. Это был первый важный шаг на пути изобретения «говорящего телеграфа».

— Ушные перепонки колеблются от звуковых волн человеческой речи, — рассуждал далее Белл. — В состоянии ли электрическое ухо воспринять звуковые волны?

Чтобы проверить это, Белл подошел к передатчику и, наклонившись над пластинкой, громко произнес два одинаковых слога: «Пу-пу». Так в детстве Белл подражал выстрелу из ружья, целясь в кошку из простой палки.

— Ватсон, передались ли колебания?

— Ничего не видно!

— А на стекле есть след?

— Нет.

Несколько минут Белл молчал, стараясь понять, почему пластинка приемника не отозвалась на колебания.

Нужно было заставить пластинку колебаться!