Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Т. VI. 1851–1858 гг.

29 мая. Резолюция на решении консистории об увольнении священника за штат по старости и за непорядок в служении: «Священник… вполне распорядился к браку; но потом, когда жених и невеста приехали к церкви, не стал их венчать и причинил семействам и смущение и убытки. По сему и по прочим выведенным в определении консистории обстоятельствам, решение о нем утверждается. <…> Диакон написал в обыске, что публикации были, и признался, что их не было; следственно, писал ложь. Вина сия уменьшается тем, что он следовал примеру старших» (ДЧ. 1890. Ч. 1. № 2. С. 249).

• Письмо князю С. М. Голицыну: «(В ските). Преподобный Сергий сотворил мне милость, что я, приехав в Лавру невыздоровевшим, мог, однако, провести сии дни без большого затруднения» (Письма. 1884. С. 83. № 94).

• Письмо матери: «Прося Вашего благословения, извещаю Вас, что я в Лавру приехал благополучно, хотя и с остатками моей болезни; здесь же и более получил облегчения, и также благополучно провел воскресенье и понедельник, дни посещения Великой Княгини [Марии Николаевны]. Утешительно было нам видеть Ея усердную молитву» (Письма. 1882. С. 406. № 508).

30 мая.

Резолюция: «Если по случаю нетрезвости дьячка трое крестьян нашли нужным провожать его, то нетрезвость должна быть велика… Как по сему предлежит начальству двоякая обязанность, оказать правосудие над дьячком, и освободить священника от причетника непокорного и прихожан соблазняющего: то дьячка удалить от настоящего места» (ДЧ. 1893. Ч. 1. № 4. С. 503).

Май. Мнение о раннем по возрасту рукоположении в священный сан: «Святой Афанасий Великий от родителей слышал о гонении Максимиана, начатом в 303 году от рождества Христова, следственно, в сие время или еще не родился, или был во младенчестве, не оставляющем по себе воспоминания; но в 326 году был уже епископом» (Мнения. Т. III. С. 468).

8 июня.

Резолюция: «За служение литургии в нетрезвости диакон по ясному закону подлежит лишению сана. Только по снисхождению разрешается исполнить определение Консистории» (ДЧ. 1886. Ч. 1. № 2. С. 262).

9 июня. Резолюция: «В Свято-Троицкой Сергиевой лавре есть древний обычай, чтобы въезд в ограду был допускаем только по нужде, чтобы от сего особенно охраняема была внутренность Лавры, ближайшая к Троицкому собору, ознаменованная жительством и покоем святых. В прошедшем году, при посещении Лавры государынею Императрицею, когда Ее Величеству, по некрепкому Ее здравию, предложено было употребить в Лавре экипаж, назидательно было услышать из уст Ее Величества, что в Лавре должно ходить пешком. И действительно, Ее Величество, как при своем прибытии шествовала пешком от святых врат до Троицкого собора, так и при отбытии от Троицкого собора до св. врат. Усматривая, что сей обычай не всегда довольно точно наблюдается, как то вчера во время литургии в алтаре слышан был стук колес, долгом поставляю обратить на сие внимание и благопопечительность Учрежденного собора» (Из бумаг Московского митрополита Филарета. С. 12. № 19).

11 июня.

Письмо архиепископу Евгению (Казанцеву): «Не возбраняется духовником иметь и не приходского священника, дабы переменяющие квартиры не были принуждены часто переменять духовников. Но причащаться св. Таин обязан каждый в своей приходской церкви, по доставлении священнику письменного удостоверения о бытии на исповеди от духовного отца, если он посторонний» (ДЧ. 1879. Ч. 3. № 9. С. 128).

12 июня. Резолюция: «Как прошение было о разделе земли, то личные жалобы о грубостях [священника и дьячка], как в сем деле посторонние и в ясность не приведенные, оставить без суждения, предоставя тому, кто считает себя лично обиженным, просить особо с доказательствами» (ДЧ. 1891. Ч. 2. № 7. С. 437).

• Письмо А. Н. Муравьеву: «В Лавру приехал я не выздоровев еще, однако нашлось у меня довольно силы на дни посещения Великой Княгини. Потом лечусь: в праздники бываю в священнослужении, а частию и в будни для рукоположения; дважды в неделю перекидываю груду Епархиальных дел, начал посещать предварительные испытания Академии, и по сим и подобным обстоятельствам не исполняю предписанного врачом телодвижения, и в конце третьей недели в первый раз пишу к Анд. Николаевичу. <…> Мне встретилась рукопись монаха Афонского Парфения, уроженца Русского заграничного. С Афона он путешествовал в Иерусалим. Описывая умовение ног перед храмом гроба Господня, он говорит, что каждому умываемому священнику дано было имя Апостола, что вслед за умовением также в лицах представлялась Тайная вечеря, на которой один священник, представляющий Петра, помавал другому, представляющему Иоанна, и сей наклонялся на перси Патриарха и, наконец, представлялось и Гефсиманское моление, и представители трех Апостолов представлялись дремлющими, и Патриарх говорил им: ни единого ли часа, и пр. Правда ли это?» (Письма. 1869. С. 387–388. № 251).