Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Том IV

• Из воспоминаний Д. Дмитриева: «Прошлым летом мне часто удавалось быть в Гефсиманском скиту, который служил излюбленным местопребыванием митрополита Филарета <…> Скит основан в 1844 году, и все его церкви по большей части освящены приснопамятным митрополитом. Так, древняя церковь Успения Пресвятыя Богородицы, перенесенная в скит из Подсосенья, деревянная, архитектуры XVI века, с такой же деревянной колокольней, несомненно, была освящена самим митрополитом. Владыка служил в убогой крашенинной ризе и епитрахили преподобнаго Сергия. По приезде своем в лавру митрополит Филарет недолго оставался в ней и спешил в свой любимый скит. Посадом митрополит обыкновенно ехал в карете, а как начинался по дороге скитский лес, Владыка выходил из кареты и шел пешком и потрафлял всегда, чтобы попасть в скит до начала поздней обедни, т. е. до восьми часов утра. По положению, в скиту по прочтении часов каждый день читается акафист, и покойный митрополит всегда в это время входил в церковь. Совершив истово три поклона, кланялся братии, потом подходил к приготовленному аналою, снимал камилавку и с благоговением начинал читать акафист, а клиросные монахи сходятся на середину церкви и поют припевы акафиста столповым напевом. По окончании акафиста митрополит опять кладет три поклона, кланяется братии и идет в алтарь или слушает обедню за правым клиросом. По окончании литургии митрополит благословлял всю братию, с некоторыми любезно говорил, потом уходил в келлию, примыкающую к церкви. Келлия незабвеннаго архипастыря существует и до настоящего времени без всякаго изменения. В ней все находится в том же старом порядке, как было и при его жизни. Келлия эта чужда всяких украшений; везде видна простота: вместо мебели стоят длинныя скамьи, покрытыя холстиной; стены, пол, потолок– все из простаго дерева, некрашеные и неоклееные. В южной стороне Успенской церкви находилось внутреннее окно, выходившее из келлии. Нередко стоя у окна, владыка слушал продолжительное скитское богослужение. В этом укромном уголке проводил лето и осень великий святитель. Здесь много раз принимал он венценосных гостей <…> У него все было распределено по часам. Так, по окончании поздней обедни, в половине одиннадцатого часа, Владыка выпивал одну чашку жидкаго чаю и сейчас же принимался за работу. Ни одной бумаги митрополит Филарет не подписывал, прежде чем тщательно не прочтет, а потом уже накладывает свою резолюцию. В час Владыка выходил гулять, и, спустившись с лестницы с помощью своих келейных, он постоянно по своим старинным «луковицею» часам замечал время прогулки; на прогулку полагался час. Кдвум часам он спешил в келлию; редко опаздывал, и то минут на пять, не больше. В 2 часа садился митрополит за свой донельзя скромный скитский обед. После обеда Владыка в своем домашнем простом нанковом подряснике, опоясанном креповым поясом, ходя по келлии, читал и просматривал журналы и газеты, и все преимущественно духовнаго содержания. В 5 ч. в скиту начинали звонить к вечерне. Он шел в свою моленную, как уже сказано, выходившую окном в церковь, и оставался там до окончания богослужения. В восемь Владыке подавали чай с простым братским ситным или с просфорами. В 10 часов в комнате митрополита зажигали четыре колетовских свечи и двери его келлии запирались. По уставу утреня в скиту бывает в 2 часа, и начиналась всегда с благословения Владыки; инок, приходивший брать благословение, нередко заставал неутомимаго Владыку сидевшим за делами» (Из воспоминаний о пребывании приснопамятного митрополита Филарета в Гефсиманском скиту // ДЧ. 1892. Ч. 2. № 2. С. 429–431).

• Произнесение Слова на обновление древнего храма Успения Пресвятой Богородицы: «Что это за камни Сиона, о которых благоволят рабы Господни? – Что за персть, которая им любезна? – Это камни и персть разрушеннаго Иерусалима, и особенно разрушеннаго древняго святаго храма Иерусалимскаго. Пророк смотрит на сии развалины во времена пленения Вавилонскаго; смотрит в то же время на душевныя расположения народа Иудейскаго: и на сем воззрении основывает надежду новаго благоволения Божия к Иерусалиму и храму <…> Но уместно ли говорю я о судьбе столь великаго храма, когда думаю о судьбе столь малаго храма, как сей, в котором теперь мы находимся? – Думаю, что не совсем неуместно. Тот и другой суть храмы Единаго истиннаго Бога: потому естественно предполагать некое в судьбе их единство, хотя и при разности многих обстоятельств. Притом и малый храм Христианских таинств и Христианской истины не слишком мал пред великим храмом сеней и гаданий» (Сочинения. Т. 4. С. 313–314).