27 января. Письмо епископу Виталию (Щепетеву): «Благодарю я вашему Преосвященству за известия благопотребныя. Но иногда высказываете и о том, что ближе знать мне, например, об отпуске князя Дмитрия Владимировича, и умалчиваете о том, что вам знать ближе, например, имеет ли он какую надежду на сохранение жизни супруги своей[101]
. Теперь могу о сем узнать от графа Николая Александровича, который вчера приехал, но котораго я еще не видал[102]. Скажите консистории, что пора представить дело [о] домовой церкви царевны Тамары и общежитии при ней <…> Что делает новоспасский архимандрит и синодальная контора? Хотят воровать у Лавры монахов?.. Не было бы худо иметь и маленькое уважение к Лавре, которая по императорскому указу имеет право брать монахов из монастырей, откуда хочет; и потому тем менее обязана уступать их монастырям, крадущим у нея» (Письма. 1887. С. 54).30 января. Из воспоминаний епископа Никодима (Казанцева): «Ябыл у него 30 числа Генваря. Были опять речи о нашем Комитете. Владыка довольно пространно разсказывал, как он был Учителем (Греческаго и Еврейскаго языка) в Лавре Преподобнаго Сергия; какое у них было между собою общение и дружба. Жалел, что ныне между Учителями нет такого общения, “от чего они неловки, односторонни, упрямы”. Намекнул “о привязчивости” с одной стороны, а с другой– “о незрелости”. Тогда я сего не понял, а теперь не сомневаюсь, что сим Владыка характеризовал, между прочим, наш Комитет, не исключив и меня самого. Заговорили о наших Цензурных Комитетах. Я сказал было: “У них очень много дела”. Владыка же подхватил: “Напротив, – очень мало”. Тут Владыка изъявил неудовольствие на Цензурный комитет, вздумавший исправлять и даже дополнять какую-то статью Андрея Николаевича Муравьева. Стоит упрека Комитет, но что же и ему делать, когда есть правило, обязывающее его это делать? Я думал бы давно выбросить это нелепое правило из Устава Цензуры. Владыка почитал немного беседу Св. Григория Нисскаго, кажется на Богоявление в переводе, в Христианском Чтении: “Беседует сущий отец со своими детьми. Нет хвастовства, ни претензий: говорит отец с детьми. И обстановка поучительна: говорит с Архиерейскаго амвона, который среди церкви, народ вокруг него. Как будто говорит у нас в России, в наше время”. Была речь о Св. Златоусте. Владыка не везде его хвалит: “Многоречив; растягивает речь; неглубоко смотрит; дозволяет пошлость; увлекается пользами до излишеств”. Я не смел противоречить, но не был согласен. Напротив, Св. Златоуста я почитаю из учителей учителем; его взгляды– для меня закон. Думаю, что сего великаго учителя обезчестили Русские переводчики, употребив язык пошлый, площадной (особенно в С. П. Б. Академии). Говорили о Католиках, о их Богословиях, о Таинствах, как понимают Католики. Владыка глубоко осуждал Католиков, особенно а) за лукавство, б) за примешивание своих личностей к таинствам Божиим, в) за земные виды и в Богослужении, г) за насилие совестям и тиранию над ними, д) за отчуждение от Вселенской Церкви, е) за ненависть против Православных» (Казанцев. С. 78–79).
31 января. Резолюция на докладе учрежденного при Лавре собора об увольнении лаврского иеродиакона в монастырь на штатную иеродиаконскую вакансию: «Иеродиакона Мельхиседека, согласно с требованием, уволить. А как он, в противность обету монашескому, правилам отеческим и Духовному Регламенту, действовал без благословения своего начальства, украдкою, то утверждение его в правилах послушания предоставить тому начальству, к которому он поступает. С прописанием сего донести конторе Святейшаго Синода» (Резолюции. Т. 4. С. 245–246. № 9548).
3 февраля. Резолюция на выписке из консисторского журнала о желании девицы занять просфорническое место при церкви Ваганьковского кладбища: «Как на Ваганьковском кладбище праздного просфорническаго места нет, да и потому неудобно было бы определить туда девицу… что она прежде по судному делу найдена виновною в оклеветании тамошняго священника, то предоставить ей избрать одну из имеющихся просфорнических вакансий» (Резолюции. Т. 4. С. 195. № 9445).
Не позднее 3 февраля[103]
. Письмо епископу Виталию (Щепетеву): «Г.Н.А.[104] принес из Москвы добрый отзыв о тамошнем епархиальном духовенстве» (Письма. 1887. С. 55).6 февраля. Резолюция на докладе учрежденного при Лавре собора о разрешении уволить лаврского монаха на три месяца для поклонения св. чудотворной Тихвинской иконе Божией Матери и св. мощам: «Как Лавра, по многочисленности послушаний, требует людей, неотступных от своего дела; и потому на продолжительные сроки увольнять из нея неудобно; и как прошение увольнения на продолжительный срок намекает на желание искать другого места, – то перевесть монаха… в Иосифов Волоколамский монастырь и для сего сообщить в консисторию настоящую резолюцию и его послужной список. Или да будет мирен там на месте, или, есть ли и оттуда странствовать захочет, оттуда удобнее уволен быть может» (Резолюции. Т. 4. С. 246. № 9549).