Летописи Танарты

— Нашему плану поспособствуют смерти живых существ. И чем больше, тем лучше. — Зловеще усмехнулся его собеседник. — Что до империи… она все равно нам не понадобится. Там в ином мире, где Великий Тхэрсиорх дарует тебе силу и вечную молодость. Если ты конечно и впредь будешь выполнять его и мои приказы… Кстати, в моем присутствии можешь не таиться. Магические силы твоего ожерелья не беспредельны.

— Постоянно об этом забываю. — Хмыкнул Тамир Восьмой и щелкнул пальцами…

— Да. — Усмехнулся Серпетрион. — Таким ты мне нравишься гораздо больше… Этот зазнайка Тамир в свое время изрядно попортил мне крови своей несговорчивостью.

— Тем сладостнее мне было убивать этого старого хрыча. — Расхохотался Сихон, блеснув белоснежными ровными зубами. На его груди тускло мерцало серебряное ожерелье из крупных дымчатых топазов…

* * *

Силы сопротивления действительно формировались на западе Кортура. Еще, говорят, были какие-то отряды на юге, но их количество было ничтожно малым, основной костяк собрался именно здесь. Авар и присные достигли их лагеря на пятые сутки пути. Погони за ними так и не выслали, но это было ожидаемо. Регулярная армия тоже ела свой хлеб отнюдь не даром и собиралась в самое ближайшее время покончить с врагом одним ударом.

Всего повстанцев было что-то около десяти тысяч. Из них по настоящему обученных войне не более трех. Все остальные — вчерашние крестьяне и ремесленники лишь в силу необходимости сменившие привычные плуг и долото на меч и копье.

Настроение в лагере, несмотря на явное преимущество их противника, было приподнятым. Люди явно настрадались в последнее время и ждали боя как избавления и шанса отплатить своим обидчикам за все и сразу.

Лишь опытные бывалые воины с застарелыми шрамами на лицах озабоченно хмурились, но на людях старались этого не показывать. Они слишком хорошо знали цену боевого духа в битве и посему старались поддерживать его у своих менее опытных товарищей как могли.

Командовал в лагере немолодой уже бывалый отставной тысячник Ихар. Коренастый и седоусый. Ему было сильно не по душе то, что творилось в империи в последнее время, и в итоге он, как и все здесь решился на открытый бунт, несмотря даже на данную в молодости присягу Кортуру и его великому императору.

Войска Кортура подошли к силам повстанцев лишь через неделю пребывания в лагере Авара и остальных. Было их около тридцати тысяч. Из них десять тысяч — регулярная армия, а остальные — набранные в провинциях наемники и ополчение.

Армии столкнулись примерно в полдень. Ярко светило солнце, отражаясь на наконечниках копий и мечей. Пехота противника первой начала бой. Пятнадцать тысяч пешцев ринулись в атаку, подняв копья. Кортурские гвардейцы хорошо сражались в фаланге, но необученное ополчение и наемники, противостоявшие повстанцам, сильно уступали им в этом мастерстве. Сшибка была жесткой и практически моментально превратилась в кучу-малу, где каждый сражался сам за себя.

Повстанцы тотально уступали в численности своим противникам, но в ходе битвы случилось неожиданное. Ополчение противника перешло на их сторону и ударило в спину немногочисленным наемникам.

Пятнадцать тысяч конников, пока еще не принимавших участие в битве тут же осыпали мятежников градом лучных и арбалетных стрел. Залп попал плотно и выкосил треть повстанцев, большинство из которых не имело при себе никаких доспехов.

Авар сам сражался конным, равно как и его товарищи. Конницы в армии повстанцев было примерно четверть от общего числа, так что они сразу же оказались среди элиты. В ходе сражения погибла уже половина учеников Сариса, поскольку у Авара не было никакой возможности приглядывать за ними в образовавшейся на поле боя кошмарной толчее и неразберихе.

Однако Дарис и лучшие воины его отряда пока еще были живы, а значит, надежда еще оставалась. Наконец коннице неприятеля надоело наблюдать за битвой издалека, и она начала набирать гибельный разбег, выставив чудовищные длинные копья и ни на секунду не прекращая обстрел.

Строй повстанцев заколебался. Они не были обучены стоять под смертоносным ливнем арбалетных болтов, а уж вид грозной лавы кавалерии неприятеля и вовсе выбил из многих весь боевой дух. Кто-то разрыдался, кто-то покончил с собой, или просто опустился на колени, ожидая помилования, но большинство мятежников все же нашло в себе мужество встретить атаку конницы лицом к лицу.

Пехота выставила копья, пытаясь остановить разбег кавалерии, а немногочисленная конница мятежников, ведомая опытным Ихаром, ударила неприятелю в правый фланг. Командир армии Кортура вовремя заметил этот маневр и успел перенаправить часть кавалерии против них.

Авар, когда до сшибки остались считанные метры, на полном скаку взвился в воздух, оставив свою лошадь, и ударил первого попавшегося на пути неприятеля ногой в лицо. Тот рухнул на землю под копыта коней своих товарищей.