Летучий корабль

Наша жизнь на пиратском острове тем временем идет своим чередом, так что я, поначалу пытавшийся вести счет дням и неделям нашего плена, постепенно теряю к этому интерес — все равно никакого просвета не предвидится, я просыпаюсь только затем, чтобы наскоро одеться и бежать в таверну, где меня тут же втягивает водоворот наших каждодневных дел, и выныриваю только далеко за полночь, а то и уже под утро, чтобы добраться до постели и спать, спать, пока шум, производимый Роном и Невиллом, не возвестит мне о том, что и мне осталось спать не более двух часов, а то и меньше. И так проходят ноябрь и почти весь декабрь, в самом конце которого пираты отправляются в «рождественскую вылазку», впервые уже обновленным составом, чтобы попробовать в деле бывших азкабанских узников. Думаю, тот год в магической Британии выдался не самым удачным, так как вылазки следовали одна за другой, теперь они не ждали по полгода, а обрушивались на головы особенно вороватых магов, пуще жизни любивших чужое добро, каждые месяца полтора-два. Не знаю, что писали газеты, может быть, что-то о неслыханном нашествии драконов на имения добропорядочных граждан, спустившихся с гор великанах или загадочных черных облаках, накрывавших собой дома, после чего в них не оставалось ни ценностей, ни живых авроров…

На острове в дни вылазок сразу становилось гораздо тише, Корабль отправлялся в плаванье под вечер, чтобы к полуночи достигнуть берегов нашей славной родины. Часть пути они шли по воде, так как для того, чтобы мгновенно перемещать и удерживать Корабль в воздухе, требовался довольно большой расход магической энергии, а Малфой и Довилль должны были беречь силы еще и для боя. Все это как-то незаметно рассказывал мне Драко, постепенно забывая нашу старинную вражду и привыкая просто болтать со мной. И я бы наслаждался временной передышкой вместе с Роном и Невиллом, но вот незадача — оказалось, что на Корабле есть люди, за которых я теперь волновался, так что я, как дурак, был готов иногда сесть прямо на пристани и всматриваться вдаль, ожидая возвращения тех, кто неожиданно оказался мне дорог — Драко, сэра Энтони, а потом и Тео. Конечно, я не мог и словом обмолвиться об этом обоим гриффиндорцам, а они… Я не знаю, что они там про меня думали, они-то в дни вылазок были свободны, потому что к рейду Корабль готовила команда, а вот мою работу никто не отменял — далеко не все пираты покидали остров, обычно в рейд уходили человек 20 — 30, а остальные по-прежнему заполняли нашу таверну, ели и пили в три горла, наверное, от волнения. Единственное, что разрешал мне Вудсворд в такие дни, так это сходить искупаться с Роном и Невиллом сразу после отплытия пиратской братии. Не могу сказать, что я был не рад, но они оба плавали еле-еле, плескались у берега, а я, прошедший краткий курс молодого пловца под руководством Драко Малфоя, мог позволить себе заплыть довольно далеко, нырять, исчезая у них из под носа, чтобы потом неожиданно схватить под водой одного из них за ногу, вызывая не смех, а недовольство.

— Гарри, ты что? Ты же меня утопишь! — вопил Невилл.

А Рону просто было не смешно. Честно говоря, я ужасно тосковал по тем дням, когда нам с ним достаточно было переглянуться — и вот мы уже весело смеялись над какой-нибудь глупостью, над ерундой, полунамеком. Но сейчас эта бескрайняя тоска в их глазах, эта серая обреченность… Мне же тоже было тяжело… Так что, когда на пляже появлялась Кейт, чтобы призвать меня обратно в таверну, я вздыхал с облегчением. И пресекал их охи и вздохи по поводу того, что мне нет покоя даже в дни рейдов. А ночью, как только последний посетитель покидал гостеприимный кров Кевина Вудсворда, мы с Кейт уходили на пристань, чтобы ждать восхода солнца, а вместе с ним и появления черных парусов на горизонте. И тут я оставлял ее одну, потому что Поттеру не пристало встречать на берегу пиратов, возвращающихся из удачного похода. И мои приходы под утро тоже не ускользали от внимания моих гриффиндорских приятелей.

- Гарри, ты не машешь им с пристани платочком? — как-то даже сказал мне Рон.

- Я же не могу оставить Кейт там одну, — флегматично реагирую я.

- Какое тебе до нее дело? — Рон кажется мне раздраженным.

Я молчу. Если я скажу, что она невеста моего друга, это прозвучит издевательски.

- Ты не жалеешь, что не вступил тогда в команду? — не унимается он.

- Рон, замолчи, — говорю я ему, — я бы ни за что не стал одним из них, и ты это прекрасно знаешь.

- Ну, извини, — поспешно бурчит рыжий, отворачивается к стене и накрывается одеялом, чтобы не продолжать неприятный разговор.