Летучий корабль

- Я имел в виду просто на чашечку кофе. Знаете, так неожиданно встретить здесь кого-то с родины. Поневоле становишься сентиментальным и навязчивым.

- Конечно, я с удовольствием, — соглашаюсь я, потому что мне совсем не хочется обижать его своим дурацким отказом. Не убудет с меня, если я посижу с ним полчаса. — Я и сам уже собирался что-нибудь перекусить. А Вы…, — все же встретить его здесь несколько неожиданно, — а Вы просто так здесь или по делам?

- Какие здесь могут быть дела? — мой вопрос, вероятно, кажется ему нелепым. — Мне сказали, что здесь довольно красиво, и, знаете, я склонен согласиться.

Мы спускаемся на тропинку, вьющуюся вдоль всего мыса и возвращаемся обратно к бухте, где, как говорит мой нежданный-негаданный спутник, он заприметил приличный ресторан у самой воды. Я пытаюсь возразить, что у воды сейчас очень жарко, так как солнце стоит сейчас над бухтой и палит немилосердно. Но… ему нравится запах моря, мне, честно говоря, тоже, так что вскоре мы оказываемся за столиком, стоящим под полосатым тентом прямо на набережной. Мне не очень хочется есть, совершенно не нравится его желание заплатить за меня, но он настаивает. Так что я решаю ограничиться мороженым и кофе, как и планировал раньше.

- Вам не мешает, что я курю?

- Боже упаси! Курите, сколько Вам угодно.

Я беру двойной эспрессо и три шарика мороженого — фисташковое, ежевику и ванильное с шоколадной крошкой. Мистер Робертс несколько удивлен моим выбором:

- Юэн, Вы уверены, что в Вашу композицию вписывается ежевика?

Я пожимаю плечами.

- Мне так нравится. А у Вас какое?

- Я последователен — кофе, ваниль и шоколад.

- Я бы не стал по такой жаре.

Он улыбается, смешно моргает бесцветными ресницами, и мне, наконец, удается различить цвет его глаз — все же они голубые. Серо-голубые… О чем мне говорить с этим совершенно незнакомым человеком? Наверное, вполне уместно будет спросить его о том, как дела на нашей с ним общей родине, хотя это меня вряд ли может заинтересовать.

- Что нового в Англии?

- Ну, что Вам сказать, Юэн? Наверное, все по-старому. Честно говоря, не могу поверить, что Вас могут заинтересовать перестановки в правительстве.

Да, тут он прав — меня не могут заинтересовать никакие правительства — ни маггловские, ни магические.

- А Вы давно уехали?

- В мае прошлого года.

- Не скучаете? — он делает маленький глоток кофе из своей чашки.

- Нет, — беззаботно признаюсь я, — совершенно. Мне нравится здесь.

- Простите мое любопытство, Юэн. Но ведь наверняка у Вас там остались друзья, близкие? По ним не скучаете?

- Я пишу им иногда. Знаете, у всех своя жизнь. Вот и у них тоже. Со временем все сводится к тому, что спрашиваешь, как дела. А в ответ узнаешь, что у всех все благополучно.

Так, наверное, бывает у многих: кто-то женится, учится, где-то работает, заводит детей. А ты вот уезжаешь, и постепенно становишься для всех инопланетянином. Хорошо хоть он не читает мне мораль о ценности дружбы и простых человеческих связей в наше время. И странно, что он не спрашивает о родителях.

- Вы ведь учитесь в Загребе? Хотите остаться здесь работать? — маленький кусочек шоколадного мороженого на маленькой ложечке в его пухлых пальцам поблескивает оплавляющимися на солнце боками.

- Да, если повезет, в какой-нибудь международной компании.

Мы некоторое время молчим, но как ни странно, я не мучаюсь, как это всегда бывает, когда разговариваешь с совершенно чужими людьми, что бы сказать такое дальше, чтобы заполнить неловкую паузу. Просто ем мороженое и пью кофе — медленно, маленькими глотками, прикуривая вторую сигарету. И разглядываю маленькую сережку у него в ухе — серебряный квадратик, а на нем будто вдавленные значки, похожие на отпечатки птичьих лап. Интересно, что он обо мне думает? Что я идиот, отказавшийся учиться в Англии, выбравший заштатный европейский университет, чтобы быть поближе к морю? Мне и самому в свое время было не так просто понять, почему я уехал именно сюда. Просто никаких иных вариантов я даже не рассматривал.

- И все же… — да, он явно чего-то не понимает в моем рассказе. — Вы не думаете, что с образованием, полученным в Англии, реализовать подобный план было бы значительно проще?

- Наверное, я просто хотел здесь жить…

- Говорят, люди возвращаются туда, где когда-то были счастливы, — вдруг задумчиво произносит он. — Вы были здесь счастливы, Юэн?

- Счастлив? — я на секунду задумываюсь, даже не успев растеряться от его вопроса. А потом отвечаю, совершенно неожиданно для себя, а ведь и не собирался с ним откровенничать. — И да, и нет. Трудно сказать…

Как мне объяснить этому совершенно постороннему человеку, смотрящему сейчас так участливо, что это было тогда, на Кесе? Было ли это счастье? Я сам уже давно задаю себе этот вопрос, но не знаю ответа. Если да, то оно было ужасающе неправильным, ни на что не похожим. Именно такое, как и могло быть у меня.

- Счастлив? — переспрашиваю я, хотя прекрасно помню, что за вопрос мне был задан.— Скорее да, чем нет.