Летучий корабль

Мы принимали гостей, хотя в Новой Магической Англии мы и не могли похвастаться большим количеством друзей, но Нев с бабушкой посетили нас, кажется, на второй день Рождества. А на следующий день Джордж Уизли. Наверное, те семейные посиделки вышли весьма печальными, потому что Джордж, хотя практически и не поддерживал никакой связи с родней, оскорбленный тем, как легко они в свое время отреклись от Рона — «Подумай сам Гарри, как я могу считать их своей семьей, когда знаю: случись что со мной — и они также легко забудут обо мне, если им это будет удобно!», так вот, Джордж все же переживал за них. Он вдруг увидел, как в одночасье стал жалок его отец, потерял то, в общем-то, немногое, что пытался выстроить всю свою жизнь, как разом слетела спесь с такого важного министерского Перси.

- Знаешь, они как …

- Сдувшиеся воздушные шарики?

- Во-во. И оба такие неприкаянные — слоняются по Норе, не знают, чем себя занять. И Джинни с Дином тоже у них целыми днями. И все время это беспросветное нытье! Как несправедлива жизнь, и почему именно они за все так жестоко поплатились! Хотя пытались лишь честно исполнять свою работу…

Я в этот момент почему-то вспоминаю Рона с Невом на пиратском острове и поспешно отворачиваясь, чтобы не ухмыляться. Да, наследственность — великая вещь!

- Хочешь, брат, я опишу тебе, как проходил наш день в Азкабане? — жестко предлагает Рон, и Джордж смущенно замолкает.

Но они ладят друг с другом, ладят и сейчас. И оба, да-да, и Рон тоже, помогают родителям. Хотя Рон делает это через подставных лиц, ну, через того же Джорджа или Чарли. Он добрый человек и хороший сын, хотя и не склонен к всепрощению.

В то мое последнее Рождество в волшебном мире мне все время казалось, что Рону с Герми лучше побыть вдвоем, но они упорно тащили меня всюду, куда собирались сами, так что мы гуляли по Лондону, дурачились, сидели в маггловских кафе. И как-то сам собой их стал интересовать вопрос, которого до того момента будто и не существовало. Разумеется, первой его задала Гермиона, а я с ужасом осознал, что совершенно не знаю, что мне отвечать.

- Гарри, а что ты собираешься делать?

Я в тот момент как раз пытаюсь подцепить с моего капучино взбитую молочную пенку, чтобы отправить ее в рот отдельно, и чуть было не роняю ложку. Мне кажется, это вовсе не тот вопрос, который уместно задавать за кофе. Но Герми продолжает, не замечая моей реакции:

- Я имею в виду, ты же наверняка чем-то хочешь заниматься? Я так понимаю, в Аврорат ты теперь не пойдешь…

- А он мог бы! — Рон подмигивает мне, явно намекая на дружбу с сэром Энтони.

- Не мог бы, — спокойно говорю я и жду продолжения. Мне становится интересно, что мои друзья придумали для меня.

В кафе, где мы сейчас сидим, стены отделаны темным деревом, а над каждым столиком — гербы городов. Мне кажется, здесь первоначально собирались сделать паб, но потом отчего-то передумали и решили открыть кофейню.

- Понимаешь, ты же не просто…

- Да, Герми, я понимаю. Я чертов Гарри Поттер, поэтому по определению обязан что-нибудь делать. Желательно правильное и полезное.

- Гарри, я совсем не это хотела сказать.

Не это? Разве? Думаю, ты сказала именно то, что собиралась.

- Почему бы тебе не поступить в университет в следующем году? Я буду восстанавливаться. И Невилл тоже. Ты бы тоже мог с нами.

- Я не хочу больше учиться, Герми.

- Ну, хорошо, — не унимается она, — а почему бы тебе не открыть ресторан? Ты прекрасно готовишь, тебе это нравится, у тебя достаточно средств от родителей и крестного.

- И опять кормить всю ту же компанию? — Рон недобро усмехается своему шоколадному торту.

- Рон! — Герми негодует. — Ему двадцать два года! Что-то же надо делать!

Да, мне двадцать два — а я так чертовски, смертельно устал, будто провел на земле уже несколько веков. И я в тот момент, наверное, впервые так отчетливо понимаю, что в мире, в котором я вновь оказался, я не готов больше ничего делать. Потому что я и волшебный мир больше ничего не должны друг другу. На самом деле, так, по крайней мере, мне кажется сейчас, это с большим опозданием нагнала меня та пустота, в которой я должен был очутиться сразу после гибели Волдеморта. Потому что я был рожден и выращен для решения одной, пусть и сверхзадачи. И когда я с ней справился, у меня больше просто не оставалось дел в магической вселенной. Но так сложилось, что в мои восемнадцать лет я позволил подхватить и унести себя веренице больших и малых дел — жениться, учиться, заниматься расследованием, пытаться сделать карьеру в Аврорате. Просто по инерции стремясь оставаться нужным и любимым. Жить, как все. А теперь вот все закончилось. Я дал себя использовать всем, кто был в этом хоть как-то заинтересован. Все, не нужен. Не любим. Я могу идти?

- Герми, — мягко и примирительно говорю я, — я хочу немного перевести дух. Подумать, наконец. Если честно, я даже не знаю, чем мог бы сейчас заняться. Возможно, мне надо просто отдохнуть. Надеюсь, что не проем за это время все родительские деньги. Обещаю не хулиганить, не пить и не шляться по кабакам!