Летучий корабль

Я никогда так не боялся в своей жизни. Когда экспресс, на который посадил меня Рон на станции Сент-Панкрасс медленно отходил от перрона, я даже чувствовал что-то похожее на радость, освобождение. Будто вот-вот — и все закончится. Я дремал в уютном полумраке вагона, временами ощущая, как от скорости, набираемой поездом на отдельных участках пути, закладывает уши. И практически ни о чем не думал. Только облегчение: мы справились, все позади. Та жизнь, которой я так отчаянно хотел положить конец, прервалась, ушла глубоко на дно Темзы, упокоилась в мутных речных водах. А ил и грязь устремились ей навстречу. Прощай, Поттер. Теперь мальчик с волшебной палочкой в руках может жить в веках, в памяти потомков, ну где еще живут вот такие? А я, я реальный, живой — я могу теперь просто встать и уйти. Нет, сесть в вагон и уехать… Когда поезд отходит от Сент-Панкрасс, я еще не могу радоваться по-настоящему. Я убеждаю себя, что просто устал, что утром я поеду дальше, да, потому что оставаться на месте в первое время беглецу не стоит, но вот потом, да-да, обязательно, уже через пару дней, когда я собью со следа возможную погоню, да, вот тогда я вдохну полной грудью и скажу: «Ну, здравствуй, моя новая жизнь!» И в ней назову себя мистер Эванс.

Я еще радостно озираюсь, впервые в жизни оказавшись в кресле самолета, смотрю в окошко иллюминатора, чтобы не пропустить тот момент, когда машина оторвется от земли, ощущаю, как в воздух меня поднимает не колдовская метла, а обычная маггловская техника, разглядываю изнанку облаков, напоминающую мне то ватные хлопья, то густо взбитые сливки, с интересом поглощаю еду, которую разносит стюардесса. И легко позволяю любопытству вытеснить страх, который уже начинает копиться в груди, в эти первые часы моей теперь уже обычной жизни. И когда мы приземляемся, и потом, на стойке регистрации в отеле, находящемся на полпути между аэропортом и центром города, я еще держусь, думая, что то, что все больше и больше начинает давить на меня — это просто усталость, что мне надо всего лишь выспаться, пару часов, не больше, а потом можно будет прогуляться, посмотреть город, а на следующий день ехать дальше. Все равно, куда, петляя по незнакомой мне стране, заметая следы.

Я еще бодр, когда включаю телевизор в своем номере, когда иду в душ, прячущийся за стеклянными створками раздвижных дверей. Но вот все больше и больше накатывает какое-то безразличие, изнеможение, спать, спать… И я, наконец, опускаю голову на подушку, рассеянно щелкаю пультом, просматривая каналы, и так и проваливаюсь в сон под мерный рокот новостей, читаемых на совершенно непонятном мне языке. И мне кажется, что это работает радио в моей машине, хотя я не понимаю, почему оно никак не отключается — ведь двигатель, набравший воды, уже давно заглох. И хотя окна в салоне подняты, внутрь начинает сочиться вода — мутная, грязно-желтая. Странно, что я могу различить ее цвет, ведь сейчас ночь, думаю я совершенно спокойно, хотя и понимаю, что так и сижу внутри моей медленно погружающейся на дно Тойоты, и знаю, что мне не выбраться. А вода все прибывает, она уже добралась до рулевой колонки, я вижу, как она плещется на уровне груди, но не могу ощутить ее. И продолжаю дышать, когда она наполняет весь салон до самого потолка. Дышать и смотреть на едва различимую сквозь водную пелену панель управления. Просто сижу, не двигаюсь — и не могу умереть. И понимаю, что теперь так будет всегда, что я навечно погружен в толщу вод, что пройдут годы, а я останусь здесь, на дне — скованный, неподвижный, ни живой, ни мертвый.

Мне надо проснуться, немедленно — что-то будто толкает меня изнутри, просыпайся, иначе ты так и останешься здесь. Тебе не спастись. Не спи, слышишь?

- Простите, — кто-то мягко тормошит меня за локоть.

Я резко сажусь в постели, все еще не понимая, где я, но все же я с облегчением осознаю, что то, что только что стояло перед моими глазами, было всего лишь сном. Передо мной девушка, азиатка, наверное, горничная. Я же в гостинице. Черт, а что за город? Я не помню…

- Простите, что я Вас потревожила, — продолжает она, — я хотела убрать Вашу комнату, постучала, но никто не ответил. Вы так стонете во сне, я решила, что будет лучше мне Вас разбудить.

- Все нормально, — говорю я как можно спокойнее, но мой сон не отпускает меня, — мне, наверное, что-то приснилось. Спасибо, что разбудили.