Летучий корабль

Но, знаешь, ты не переживай — главное, что все удалось. И авроры особенно не вникали, и шума никакого не было. Знаешь, с одной стороны, даже обидно немного — «погиб» победитель Волдеморта, Герой, а все молчок. Но, с другой стороны, ты сам этого хотел, так что все вышло по-твоему.

Джордж сказал, что пару недель в магазине он без меня как-нибудь переживет, возьмет кого-нибудь в помощники. Так что все неплохо. А учитывая то, что Герми уже стоит у меня за спиной, говорит, что я пишу безграмотно, но при этом зовет меня идти гулять по окрестным холмам, я думаю, что все даже прекрасно. И, знаешь, она тебя целует!

Напиши, как сможешь. Я так понимаю, где ты — это тайна, покрытая мраком? Письма из почты, как ты и говорил, сразу удаляю.

Твои Рон и Герми".

И я тоже, только закончив читать, удаляю его письмо. Как будто кто-то стоит и у меня за спиной. И чувствую себя примерно так же, как и они себя на моих похоронах. Настоящей свиньей, правда, довольно счастливой. Потому что я рад, что все удалось.

42. Моя жизнь без меня (часть 2)

Ты просыпаешься утром в гостинице небольшого города, где тебя никто не знает, одеваешься и спускаешься к завтраку — кофе, бутерброды, может быть, мюсли или йогурт, проходишь мимо администратора, не забыв поздороваться и сдать ключи, идешь по улице, разглядываешь дома, набережную. Странно, повсюду, где бы я ни оказывался в те дни, я видел практически одно и то же — море и скалы. Холодное море, совсем не похожее на то, к которому я так стремлюсь, но попаду еще не скоро. Никто не знает твоего имени, нет ни одного человека, которому твое лицо могло бы показаться хотя бы смутно знакомым. Никто не окликнет тебя, не спросит: «А что Вы, собственно говоря, тут делаете, мистер Поттер?» В твоем рюкзаке две футболки, смена белья, джинсы, которые ты только что забрал из гостиничной прачечной, на тебе куртка, надежно защищающая от свежего утреннего ветра. Твой паром отходит через час, давай уже побыстрее, следующего ждать еще долго, хотя тебе вроде и некуда спешить.

Ты свободен, Юэн Эванс, но ты стремишься куда-то вперед, там опять будут скалы, покрытые крохотными кустами черники и голубики. Если забраться повыше, можно устроиться прямо на тропинке, открыв банку безалкогольного пива, которое здесь продается повсеместно в огромном количестве и разнообразии, что, видимо, демонстрирует заботу правительства о местном населении — так оно оберегает своих граждан от чрезмерного пьянства. И смотреть на море, на лодки и катера: белое и серо-голубое. А когда солнце опустится еще ниже, и вечерние тени, до этого прятавшиеся в зарослях, решатся покинуть свое убежище и приблизиться к тебе, ты встанешь и, двигаясь легко, как человек, которого никто и ничто не держит, отправишься в свой номер в не знаю уже какой по счету небольшой аккуратной гостинице, где ты еще днем, заполняя бланк по прибытии, в очередной раз заявил миру о том, что ты отныне Юэн Эванс. Будто лишний раз заверяя в этом и себя самого. Просто Юэн — тот, кто вырвался из прошлого, идущий навстречу своему неясному будущему, смело рассекая грудью настоящее, словно морские волны.

Где-то, кстати, вовсе и не так далеко отсюда, наверное, гуляют сейчас по пологим холмам, покрытым сочной весенней травой, те единственные, кто еще остался у меня на свете — мои Рон и Герми. Может быть, держатся за руки, наблюдая, как накатывают на берег волны, или просто валяются на зеленых склонах, глядя в бездумное безмятежное небо. Иногда я даже ловлю себя на мысли, что мне хотелось бы оказаться рядом с ними — нет, не навсегда, даже не надолго. Нет, это было бы так, словно мы встретились в отпуске — случайно пересеклись в каком-нибудь маленьком городишке, провели вместе один или два дня, а потом ветер вновь бы понес нас прочь — каждого в своем направлении. Когда я в те дни размышлял о свободе, она представлялась мне именно такой.

Раньше я никогда не думал о том, стану ли я скучать по Англии. Никогда не ощущал ничего подобного, когда мы жили на пиратском острове, даже и не задумывался, что на моей покинутой родине есть хоть что-то, о чем я мог бы скучать. А теперь вот вышло, что все-таки чего-то не хватает. Сейчас, в самом конце весны, мне отчего-то недостает именно этих невысоких, переходящих один в другой холмов, полого спускающихся к морю. Место, где время могло бы просто остановиться. Потому что его ход там не имеет ни малейшего смысла. Я оставил бы только смену сезонов. Хотя, быть может, это лишь одно из проявлений моей усталости — меня утомляет даже неровный контур фьордов. Так что я возвращаюсь в столицу, решив все же выяснить, каков из себя город Осло, когда приезжаешь в него в здравом уме и твердой памяти.