Летучий корабль

- Впрочем, — тут он решил вроде как надо мной сжалиться, — Вы можете попробовать уговорить Лорда Довилля. Он как раз такой человек, который мог бы Вам помочь. Конечно, маловероятно, что он согласится…Но в прошлом, когда он еще был профессором в Хогвартсе — кстати, Вы же наверняка у него учились — он иногда брался за подобные заказы.

Вот когда я это услышал, я и понял, что, похоже, ловить нам больше нечего… Вспомнил и про школу, и про то, как он приходил ко мне в июне, и как я ему практически твою жемчужину продал, и как ему гадостей наговорил… В общем, я чуть было не подписал тот пергамент, но тот доктор мне сам посоветовал обдумать все до завтра, попробовать обратиться к Довиллю, а уж потом принимать решение. А к Герми даже не пустил, сказал, что у меня такое лицо, что с ним можно посещать исключительно похороны и поминки.

И вот, брат, сижу я сейчас дома и совершенно не представляю себе, как мне быть. Если я к нему не пойду — век себе этого не прощу. А как идти — даже не представляю. Он же мне точно откажет. Станет он варить зелье для нас? Я бы на его месте не стал. Да и зная его… А в то же время, если выхода больше нет? Да и это не выход. Я уж и так, и этак прикидывал, что я ему скажу, да я хоть в ноги ему буду падать — что это изменит!

Так что кроме тебя мне никто и подсказать ничего не сможет. Как думаешь, откажет он мне? Напиши скорее ответ, потому что завтра с утра мне к нему идти. Вот черт, теперь я о каждом своем слове жалею! Что мне стоило тогда быть с ним повежливее! А теперь я даже и просить его толком ни о чем не смогу. Эти в Мунго долго ждать не станут, сами сказали, потому что, если я буду тянуть, то и Герми может умереть. Напиши, брат, что мне делать!»

И я немедленно пишу ответ, ведь в данном случае не над чем размышлять — это можно сделать и позже, а сейчас: «Иди к нему. Сейчас ведь еще не очень поздно — беги немедленно, не жди до завтра! Тут нечего тянуть. Ради Герми надо попробовать все. Если откажет, ищи других зельеваров — я пришлю вам деньги. Если он потребует от тебя чего-то, связанного со мной…» — тут моя рука замирает всего на секунду, я вдруг понимаю, что Рон спрашивает моего совета не просто потому, что не знает, как ему поступить, а потому, что, вероятно, ждет от меня вполне конкретного разрешения — сдать меня, если это будет необходимо для спасения Герми, так что я просто пишу дальше: «делай все, что хочешь, но только если это будет действительно необходимо, если таково будет его условие». Я имею в виду, что Рон вовсе не обязан обрушивать на Довилля свое сокровенное знание о том, что я жив, если тот его об этом даже и не спросит. В конечном итоге, моя жизнь в этом случае просто полетит к чертям. Сколько бы я не видел его во сне — в жизни он вовсе не похож на того, кто мне снится. Если он найдет меня, он запросто разрушит всю ту жизнь, что я потихоньку собираю для себя — медленно-медленно, словно строя дом из детского конструктора.

Я выхожу на улицу, бреду к дому, роняя пепел на сухой асфальт. Герми… Рон… как все нелепо. Казалось бы, что может быть проще? Она беременна, они счастливы, но отчего-то именно их ребенок не может выжить без помощи бывшего пирата и министра. А ведь у них практически нет шансов на то, что Довилль согласится. Хотя, почему нет? Он умеет быть добрым с совершенно посторонними людьми, взять хотя бы Кейт или Лиз… Может быть, я зря написал Рону, что он может выдать меня только в крайнем случае? Может статься, только то, что он прямо с порога объявит Довиллю, что я жив, и что он берется разыскать меня, заставит бывшего зельевара хотя бы выслушать его? Опять жизнь за жизнь? Глупо, правда? Вызывали? Говорят, тут у вас надо умереть за кого-то? Я мигом, это как раз моя специализация. Не надо умирать? Еще лучше! Просто ради того, чтобы спасти Герми, может понадобиться отбросить куда подальше остатки своей гордости, наплевать на все мои планы выстроить для себя совершенно другую жизнь — жизнь человека, который никому больше ничего не должен. Получается, опять должен… Если бы в те дни Довилль потребовал бы от Рона найти меня, а потом приехал бы сюда и заставил меня остаться с ним — у меня бы вновь не было выбора. И выходило, что Рон вновь попросил у меня отдать все, что я имею. И я не смог отказать…

- Здравствуйте, Юэн, — говорит мне хозяйка, у которой я снимаю квартиру, встречая меня внизу, — завтра похолодание обещают, Вы слышали?

Я не слышал.

- Вы, наверное, думаете, что у нас тут всегда тепло. Еще снег выпадет, вот увидите! А Вы ходите в одной легкой куртке…

- Спасибо,— отрешенно благодарю я, поднимаясь к себе на самый верх.

Похоже, я вызываю у нее какое-то подобие материнских чувств…