Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929

В чем же состояло «дело Лашевича», которому было уделено столь большое внимание на июльском пленуме и на которое очень часто ссылались Троцкий и другие оппозиционеры? Как было объявлено, группа лиц, принадлежавших к оппозиции, во главе с кандидатом в члены ЦК Лашевичем, в то время занимавшим должность первого заместителя наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета СССР Ворошилова, устроила 6 июня 1926 г. в лесу в дачной местности по Савеловской железной дороге «нелегальное собрание», на котором весьма критически обсуждалась деятельность высшего партийного руководства. Скорее всего, речь шла о лесной прогулке группы оппозиционно мысливших единомышленников, во время которой звучали нелицеприятные разговоры о Сталине и его окружении. Во всяком случае, никаких «нелегальных акций» в полном смысле слова Лашевич и другие участники этого «лесного сборища» (в основном здесь были военные среднего ранга) не замышляли. Тем не менее установление этого факта агентурным путем (кто именно донес о «собрании в лесу» — неизвестно) стало серьезным козырем в руках сталинской группы в ее борьбе против объединенной оппозиции[471]

. Не случайно в «Дополнительном заявлении» Троцкого, Зиновьева и других, включенном в общий текст заявления оппозиционеров по поводу июльского пленума, основное внимание фиксировалось не на самом «деле Лашевича», а на попытке сталинской группы притянуть к нему Зиновьева, хотя Зиновьев никакого отношения к собранию в лесу, разумеется, не имел.

Оппозиционеры внесли тогда на пленум проект еще одной резолюции[472]

— о ненормальном режиме в партии: «В целях борьбы за единство партии пленум требует от всех партийных организаций, комитетов и контрольных комиссий принятия действительных мер для введения режима внутрипартийной демократии. В пределах программы и устава партии и решений ее съездов каждый член партии имеет право свободно отстаивать свои взгляды внутри партии». Однако ни один из лидеров оппозиции, в том числе и Троцкий, даже этот, до предела осторожный проект, не подписал, чтобы не ставить себя в невыгодное положение организаторов или, по крайней мере, защитников «конспиративной деятельности», от которой все оппозиционеры отрекались. В то же время Троцкий, Зиновьев, Каменев, Крупская, Пятаков, Муралов, Лашевич и член ЦКК ВКП(б) Альвина Августовна Петерсон, в 1926–1927 гг. являвшаяся членом объединенной оппозиции[473]

, обратились к пленуму с заявлением, обосновывавшим их отказ голосовать за резолюцию, внесенную Молотовым и Кагановичем по вопросу о перевыборах Советов[474]

. Оппозиционеры сводили эту проблему к неверной оценке резолюцией ситуации на селе, в частности в области сельскохозяйственной кооперации, которая, по их словам, оказалась в руках деревенских верхов, что обязано превратить кооперацию из орудия социализма в орудие капитализма. (Совсем недавно Троцкий выступал на заседании Политбюро в ином духе, вполне терпимо относясь к ситуации с кооперацией на селе.) Скорее всего, проект был делом рук Зиновьева и Каменева, к которым из солидарности или из нежелания разрушить только что сколоченную оппозицию присоединился Троцкий.

На июльском пленуме Троцкий выступил также с заявлением по поводу предложений наркома труда В. В. Шмидта о заработной плате[475]. Лидер оппозиции обращал внимание, что внесенный Шмидтом проект касался не столько зарплаты, сколько интенсификации труда на промышленных предприятиях. Рабочие оказывались в таком положении, которое возвращало трудовые отношения к «довоенному типу», то есть к капиталистической эксплуатации довоенного времени. Резолюция Шмидта, в частности, ничего не говорила о реальном понижении зарплаты и ее несвоевременной выплате. Троцкий предлагал разработать меры по преданию уголовной и иной ответственности лиц, задерживавших выплату заработной платы, возвратить реальную зарплату на уровень 1925 г., защитить ее от понижения и при заключении новых коллективных договоров обеспечить повышение зарплаты прежде всего в тех отраслях, где она была наиболее низкой (горное дело, металлургия, транспорт).