Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929

Наконец, на этом пленуме была предпринята еще одна попытка противопоставить Сталина воле покойного вождя. Каменев при поддержке Троцкого и Зиновьева огласил содержание записки Ленина Сталину от 5 марта 1923 г., в которой говорилось об оскорблении Сталиным Крупской и содержалась угроза разрыва личных отношений. После этого Зиновьев в выступлении 21 июля огласил данную Лениным в «Письме к съезду» характеристику Сталина. Но большинство присутствовавших на пленуме решительно стало на защиту генсека, который не остался в долгу и в очередной раз зачитал письмо Троцкого Чхеидзе с весьма нелицеприятными характеристиками Ленина[476]. После этого Сталин выступил с заявлением «по личному вопросу»

[477], в котором формально пытался представить себя дисциплинированным партийным членом, подчинявшимся решениям большинства. По существу же его заявление было новым выпадом против Троцкого, которого он противопоставлял себе самому. Троцкий не прав, утверждая, что Ленин настаивал на снятии Сталина с поста. Ленин предлагал съезду обдумать вопрос о перемещении Сталина. А съезд «решил единогласно

оставить Сталина на посту секретаря, каковому решению Сталин не мог не подчиниться». Троцкий заявляет, что, если бы Сталин не был секретарем, «не было бы и нынешней борьбы. Не думает ли т. Троцкий, что его августовский блок с Потресовым и Алексинским объясняется «нелояльностью» Сталина?»

Генсек обширно цитировал пресловутое письмо Троцкого Чхеидзе, называя его «важнейшим партийным документом, вошедшим уже в историю нашей партии». Отмечая «беспринципность и интриганство» Троцкого и Зиновьева, Сталин указывал, что «глупо объяснять разногласия в партии личным моментом», хотя именно личными отношениями было пронизано все заявление Сталина, официально объявленное документом «по личному вопросу». Ловко играя на принятых решениях, генсек в очередной раз заявлял, что «Троцкий не прав», говоря, что Сталин назвал его ревизионистом ленинизма. Это не мнение его лично. Так оценили Троцкого партийные форумы — XIII партконференция, XIII съезд и V конгресс Коминтерна. В склочной демагогии Сталин явно имел преимущество по сравнению со своим соперником. Троцкий пробовал объяснить партийной массе свое письмо к Чхеидзе, но выглядела эта защита не слишком убедительно: «Письмо это было написано в один из моментов острой фракционной борьбы. В этой борьбе Ленин был прав на сто процентов. Самая борьба давно отошла в прошлое. Письмо, написанное 13 лет назад, звучит сейчас для меня самого так же дико, как и для всякого другого члена нашей партии. Рыться в мусорном ящике старой фракционной борьбы можно только для того, чтобы ошарашить молодых членов партии, не знающих прошлого, т. е. исключительно для кляуз и интриг».

В попытке перехватить инициативу Троцкий указал, что именно такого рода нелояльность Сталина имел в виду Ленин, когда настаивал на снятии того с поста генсека[478], то есть в очередной раз вернул аудиторию к «завещанию» Ленина. Наверное, в ответ на это он должен был ожидать, что Сталин вновь зачитает письмо Троцкого Чхеидзе…

Драматизм обстановки на июльском пленуме еще более усилило происшедшее во время его работы трагическое событие. 20 июля с докладом о состоянии экономики выступил Дзержинский, который истерически обрушился на Пятакова, назвав его «самым крупным дезорганизатором промышленности», и Каменева, которого Дзержинский обвинил в том, что тот не работает, а занимается политиканством. После доклада Дзержинскому стало плохо. Он некоторое время полежал на диване в кулуарах пленума, затем отправился домой, отказавшись от госпитализации, но в тот же день скончался от инфаркта. Дзержинского похоронили у Кремлевской стены, а смерть его списали на праведное дело борьбы с оппозицией.

Июльский пленум ЦК постановил снять Зиновьева с поста члена Политбюро ЦК, а Лашевича исключить из состава кандидатов в члены ЦК. Одновременно кандидатами в члены Политбюро стали несколько «молодых товарищей», в том числе Каганович и Микоян, уже зарекомендовавшие себя в борьбе против оппозиции, а в следующие годы еще ярче проявившие свои качества как верные соратники Сталина, которого пленум поддержал по всем вопросам. Это должно было продемонстрировать лидерам оппозиции, прежде всего самому Троцкому, что в рамках действовавшего устава, действовавших дисциплинарных документов, особенно резолюции «О единстве партии» 1921 г., без обращения к партийным низам добиться какого бы то ни было результата они не смогут. Однако на путь нелегальной или хотя бы внепартийной деятельности Троцкий становиться не желал. Он все еще надеялся повернуть за собой партийные кадры, которым, впрочем, сам доверял все меньше и меньше. Стремление сохранять верность догматическим установкам оборачивалось против него самого.

2. На пути к оппозиционной платформе