Лягушачий король

Илюшин сумел отыскать соседей Ельчуковой, семейную пару. Двое пенсионеров давно переехали на другой конец Москвы и очень удивились, когда у них на пороге объявился частный сыщик. Оба помнили вечеринки, которые устраивались у бывшей гримерши. «К счастью, это случалось не так часто, иначе нам пришлось бы съехать еще раньше!» – шепнул супруг.

Но что было в тысячу раз важнее, его жена сказала: Нина Ельчукова собиралась оставить завещание. В память о дружбе с матерью Егора она хотела отписать квартиру Олейникову. Не успела: ее убили раньше.

Если Нина сболтнула об этом соседям, могла упомянуть и кому-то еще.

Макар поговорил с однокурсниками Олейникова и убедился, что у Егора не было видимых врагов. Для этого он был слишком добродушен. Правда, кое-кто считал, что успехами Олейников обязан имени своей матери.

Те, кто учился с Егором и был поверхностно знаком с Лианой, отзывались о ней так же восторженно, как Демьян. Однако Макар, копая глубже, дошел до их преподавателей.

И услышал совсем другое.

– Лиана Олейникова была неуправляемая истеричка. – Старая актриса с выцветшими глазами, когда-то поражавшими своей синевой, подняла трясущуюся руку и покрутила пальцем у виска. – Именно поэтому с ней никто не мог работать. Она устраивала скандалы на съемках, могла сорвать даже спектакль, где было заявлено ее участие. Конечно, выходила замена, но ведь зритель шел на нее, на Лиану!

– Срыв спектакля в театре – это исключительный случай? – спросил внимательно слушавший Макар.

Старуха откашлялась. Поправила цветок в вазе.

Илюшин, которого предупредили о тяжелом характере его собеседницы, заранее нашел ее интервью и выяснил, какие цветы она предпочитает. Он пришел с большим букетом белых роз.

– Поймите, юноша, – хрипловато сказала старуха, – для актрис театр – последнее прибежище. За него держатся, как за спасательный круг. Век актрисы в кино очень короток. Буквально десять лет – и ты выбываешь из обоймы. Огромная, немыслимая удача, если актрисе удастся заполучить возрастные роли, играть, не знаю, Раневскую, или миссис Сэвидж, или миссис Марпл, или Розовую Даму… «Оскар и Розовая Дама», знаете? Однако я вам перечисляю сейчас спектакли, мой дорогой, а в кино – что в кино? Ни-че-го! Смехотворно мало! Если колоритной старушкой еще можно пристроиться в очередной сериал о Холмсе, то что делать пятидесятилетним? А в сорок пять? Женщин этого возраста для отечественных режиссеров не существует! Пустое место! В лучшем случае – мамаша главной героини. Четыре съемочных дня – и распишитесь за копеечный гонорар. Вы же знаете, что оплата напрямую зависит от времени на площадке? Поэтому многие затягивают съемочный процесс… И кто кинет в них камень! А потребуешь больше, покажешь норов – так на твое место десять… нет, что я говорю: двадцать, сорок актрисулек страдают в очереди: меня! возьмите меня!

Старая актриса, жалко улыбаясь, протянула к Макару руки в тщетной мольбе. В глазах заблестели слезы.

Илюшин перестал дышать.

– Дьявол, о чем я распиналась?.. Ах да! – Слезы в ее глазах мгновенно высохли. – Невостребованность для актрисы – это творческая гибель. А иногда и буквальная. Но театр – наше спасение. В театре всегда найдется роль. Театр позволяет актрисе оставаться в своем мире и получать гарантированную зарплату. Вас не смущает, мой ясноглазый ангел, что я о деньгах? В девяностые кое-кто из актрис умирал с голоду. Вы понимаете? Женщины, которые когда-то были знамениты, не могли позволить себе купить еду. Поэтому за театр держатся до последнего. Съемки подгоняют под театральный сезон, а не наоборот. Театр – это жизнь актрисы! Теперь вам понятно, что творила Лиана? Олейникова цапнула кормящую руку… нет, что рука! Она перекусила спасительную веревку, брошенную ей в бурные воды! – Актриса расхохоталась собственному сравнению. – Она могла ударить кого угодно на репетиции. Броситься на режиссера с кулаками! Вдумайтесь, юноша: на режиссера! Это то же самое, что юнге дать оплеуху капитану. Вы знали, что однажды Лиана расцарапала лицо своей гримерше? Как ее… господи… этой грубиянке, которую убили пятнадцатью годами позже? Естественно, Лиану при таком темпераменте отовсюду погнали. Да и талант ее был… не выдающимся, скажем прямо.

Эту характеристику Макар еще мог бы списать на ревность. В конце концов, Лиана навсегда осталась сорокалетней. Она не состарилась, в отличие от этой женщины с глазами как вода, в которой промыли кисточку от голубой акварели.

Однако и двое других собеседников Макара подтвердили ее отзыв.

Вот только это были мужчины.

«Неуравновешенная злобная баба», – пригвоздил один.