Лягушачий король

– Это Котляр хранил всю информацию на жестком диске. А Юренцов копировал твои письма в «облако», как раз на случай, если ты доберешься до него. Ты версификатор, Егор. Выдаешь якобы творческий продукт, однако в действительности у тебя нет никакого дара – только его имитация. Версификаторы всегда спесивы. Ты сменил три интернет-кафе, из которых отправлял свои письма, и думаешь, тебя никогда в жизни не вычислят? Прямо сейчас, пока мы с тобой разговариваем, следственная группа изымает записи с камер наблюдений во всех трех. Ты знал, что они хранятся не меньше шести месяцев?

господи где же кофе почему никто не идет к нему на помощь это безжалостно так нельзя

– Ты кукла, – вслух проговорил Егор онемевшими губами. – Просто кукла.

– Это параноидный бред, – отрезал Илюшин.

– Неправда. Я нормален. – Каждое слово давалось ему с трудом. Он поискал взглядом на столе нож, хотя бы вилку, но под рукой не было ничего, кроме двух чашек. И на других столиках тоже, как назло… а он должен… кукла должна замолчать… так не может продолжаться…

Макар рассмеялся ему в лицо.

– Твоя мать была сумасшедшей. Ты унаследовал ее болезнь. Но Лиана убила только себя, а ты утащил в могилу шесть человек. Ты ничтожество, Егор! Книга, которую ты написал, – такая феерическая дрянь, что Лиана пустила бы ее на растопку…

– Закрой рот! – заорал Егор.

Черная волна, которую он так долго удерживал внутри, выбила дверь и хлынула наружу, неся с собою сладость розы и горечь смолы; горечь царапала язык; сладкий мед вскипел в его зрачках. Он вскочил, забыв, где находится. Но испуганные лица, повернувшиеся к нему, – теперь он ясно это видел, – были вырезаны из картона и прикреплены к вешалкам с одеждой. Кому вы страшны, сказала Алиса, вы всего-навсего колода карт. Их было двое в стеклянном доме, он и сероглазая кукла со светло-русыми вихрами. Егору бросилось в глаза, что это льняные нитки. Отчего он раньше не замечал?

– Ты опозорил свою мать! – отчеканила кукла. – Хотел прославить ее имя? Ты этого добился! Ее имя навсегда будет связано с тобой – больным ублюдком, убившим шестерых невинных людей… ТЫ ЕЕ ПОСРАМИЛ!

Этого Егор не мог выдержать. Он бросился на куклу, повалил ее и принялся молотить без разбора,

– ОНИ НЕ БЫЛИ НЕВИННЫ! – надрывался он. – Это были куклы! Они притворялись ею!

Его оторвали от сыщика, будто пушинку. Остатками сознания Егор успел изумиться огромной силе, сотворившей это. Толстуха, до последнего сидевшая к ним спиной, повернулась, и он узнал воровку, которая пыталась украсть его книгу. Мужчина и женщина стояли возле куклы, помогая ей встать. Егор бессильно задергался, но ощутил лишь острую боль, пронзившую предплечья. Он висел в воздухе; ноги не доставали до пола.

А потом черная вода поднялась до самого верха и затопила его.

Напоследок он успел услышать, как поднявшаяся кукла произносит:

– Назначаю тебя, Серега, главным ангелом Московской области. Только, ради бога, не пой!

Глава 18

Татьянин день

После завтрака я оставила детей с мужем и под предлогом похода в магазин вышла из коттеджа. Ева, Илья и Антон отправились заниматься песочной кучей. К счастью, наш отпуск запомнится детям строительством города, а не только смертью доброй соседки. Мальчишки, прогонявшие Антона, присоединились к общему развлечению, как и предсказывал мой муж. Антошка из липучки-приставалы превратился в сына-того-самого-дяди-Ильи!

Жених Варвары пока не появлялся.

Я надеялась, что не скоро его увижу, но встреча меня не пугала. Воспитание всегда спасает в неловких ситуациях.

Впереди показался шлагбаум. В рюкзаке у меня за спиной лежали: бутылка из-под пива, пустой стаканчик (Ульяна запивает из него утренние таблетки от давления), коробочка конфет, из которой Кристина утащила шоколадный трюфель, и чашка Варвары.

Черный «Хендай» мигнул мне фарами. Я нажала на кнопку брелока, шлагбаум открылся, и машина медленно вползла в «Солнечное».

Боровик оказался бойким и до отвращения жизнерадостным человеком. Я ничего не имею против бодрых людей, но его поведение отдавало весельем на похоронах.

Однако к делу детектив подошел грамотно.

Сначала потребовал предметы, с которых нужно было снять отпечатки. «Пока свеженькие», – как он выразился. Я и не знала, что у отпечатков, оказывается, есть срок годности.

Боровик оставил меня сидеть впереди, а сам перебрался на заднее сиденье, где у него стоял чемоданчик вроде тех, с которыми обычно приходят вызванные на дом мастера по маникюру. Я, подражая Григорию, бралась за бутылку и все остальное, что складывала в рюкзак, в тонких латексных перчатках. Боровик похвалил меня за предусмотрительность, тут же добавив, что ничего страшного не случилось бы и без перчаток, просто-напросто «сняли бы и ваши пальчики». Но мне не хотелось возвращаться к Харламовым с перепачканными ладонями.