Лягушачий король

– Помните, с новогоднего корпоратива? – Она изобразила руками над головой что-то из репертуара индийских танцовщиц. – В декабре две тысячи пятнадцатого устроили большое празднование с выездом в пансионат… – снизошла до объяснения Венера. – Нас фотографировали, а потом газету напечатали со смешными портретами, длинную, во всю стену… Как в школе. Два месяца провисела. Там и Григорий должен быть.

– А газета… – осторожно начал Сергей. Он не верил, что в этом хаосе что-то могло сохраниться.

– Я посмотрю, – с достоинством пообещала Венера и удалилась.

К его удивлению, она не покинула кабинет, а всего лишь отошла к соседнему столу, вокруг которого ютились шестеро или семеро. Сквозь листву он видел, как она, не садясь, включила компьютер и наклонилась к экрану. Динара спросила, что же все-таки случилось с Григорием Павловичем.

Ей Бабкин врать не стал. Честно рассказал, что этим именем называет себя другой человек, и его задача – разобраться в Богунах.

– Интересная у вас работа, – уважительно сказала Динара. – А у вас бывало, чтобы убийства, как в сериалах? Половина трупа от одного человека, а половина от другого?

И устремила на него мечтательный взгляд.

От необходимости разочаровывать ее Сергея избавила возвратившаяся Венера. В руке она несла флешку.

– Я скачала для вас всю газету, – известила она. Это прозвучало как начало романса, лирическая героиня которого перечисляла, что она совершила для неверного возлюбленного.

«Богиня моя, – благоговейно сказал Сергей. – Овцу заколоть… Цветами увить что-нибудь в твою честь… Овцу увить цветами, пусть бегает счастливая и в розах!»

Во всяком случае, подумал.

– Можно мне взглянуть? – попросил он. – Хочу посмотреть на настоящего Богуна…

К столу Венеры отправились вчетвером, включая Динару и Тимерхана. Она пролистала не меньше полусотни снимков и вывела на экран фотографию. Между белобрысыми крепышами, похожими, как братья, стоял темноволосый парень. Все трое держали в руках по игрушечной обезьяне, крепыши хохотали, парень улыбался.

– Вот наш Богун, – пояснила Венера очевидное.

Бабкин сфотографировал экран своим телефоном. Флешка с целой газетой – это прекрасно, но он не взял планшет, а фото Богуна номер два нужно было иметь при себе.

С экрана смотрел типичный работяга. Грубый, словно топором вырубленный подбородок. Глубоко посаженные глаза, тяжелые носогубные складки. Ничем не примечательное лицо, если не считать того, что оно почему-то располагало к себе. Из-за улыбки или из-за чего-то другого, но этот человек вызывал безотчетную приязнь.

Может быть, именно потому, что он был работяга. Добросовестный, сказал бы Бабкин, если бы ему предложили охарактеризовать парня с фотографии. Честный. Выпивающий, но не пьющий. Бобыль.

Что-то за этим взглядом просматривалось такое, свойственное тихим добрым неудачникам.

В некотором смысле этот Богун был полной противоположностью того, которого знал Сергей.

Он хотел расспросить о подробностях увольнения, но тут пришла похожая на белку миловидная девушка с темным пушком над верхней губой – Лена, о которой говорил Тимерхан.

И на этом удача кончилась.

Бабкин ли напугал бедняжку, или девушка от природы была болезненно застенчива, но разговора не получилось. Она краснела, смущалась до слез и не могла ответить ни на один вопрос. Сергею от отчаяния пришла в голову идея нанять толмача из тех, с кем он уже говорил, но в дверях возник черный человек, объявил, что пришли машины, и Тимерхана вместе с Динарой и прекрасной Венерой сдуло неумолимым ветром переезда. Фикусы прощально колыхали ветвями им вослед. Остальные принялись суматошно собирать вещи, точно услышав сигнал к отходу поезда.

Бабкин разве что не пал на колени перед девушкой. Он вымолил у нее номер телефона и оставил свой, но был уверен, что Лена не позвонит.

Между тем именно с ней Богун разговаривал накануне увольнения. Нельзя, нельзя было уезжать, ничего от нее не добившись!.. Но вокруг уже снова грохотало, пылило, взвизгивало, и бодрые люди в спецовках уносили фикусы, обняв горшки, словно толстеньких детей.

Сергей зашел в первое попавшееся кафе, убедился, что столики находятся на достаточном расстоянии друг от друга, и занял место в глубине зала. Он терпеть не мог, когда рядом с ним ели посторонние. В последний раз Маша повела его в знаменитый московский ресторан, где разговоры соседей доносились до Бабкина так явственно, словно происходили у него в тарелке. Ужин был испорчен.

Маша утверждала, что это подражание парижанам, но Сергей был убежден, что дело в заурядной жадности владельцев.

Дожидаясь, пока принесут заказ, он вновь открыл на телефоне фотографию Богуна номер два. Достал блокнот и записал то, что услышал в «Радиусе»: возил грузы, имел хорошую репутацию, затем исчез.

«Обстоятельства увольнения» – знак вопроса.

«Место нахождения» – знак вопроса.

«Настоящее имя», – вывел он. Знак вопроса.

«Пересечение с первым Богуном». То же самое.