Лягушачий король

По обеим сторонам дороги вверх по косогору взбирались бревенчатые дома – основательные, добротные. Но кроме петуха, который не годился даже на суп, Бабкин не встретил живности, которая должна была прилагаться к такому пейзажу. Пара блохастых дворняг не в счет. И пустовато вокруг – ни малышни, ни хозяек, ни даже старух на лавочках.

– Так что с карьером? – спросил Бабкин.

– А, вы про дорогу… «КамАЗы» ее разбили. Ездят груженные песком под завязку. А покрытие на такую нагрузку не рассчитано. Из Парчега в школу возят детей по колдобинам – ну, куда это годится… Директор «Зеленецких Альп» говорит, у них приток туристов снизился. Кто к ним по разбитой дороге поедет…

– Директор чего, простите?

Водитель покосился на него, подозревая насмешку.

– Альпы. Зеленецкие. Горнолыжная база наша.

– Хорошая? – осторожно спросил Сергей.

– Других-то нет…

По левую руку Бабкин заметил избу, осевшую, точно стог сырого сена. Табличка с номером проржавела настолько, что цифр было не разобрать, но он был уверен, что нашел искомое.

– Вот вроде бы ваш адрес… – Водитель притормозил, вглядываясь в мертвые окна. – Только не живет никто.

– Ничего, я с соседями поговорю. Вы меня подождете?

– Да уж ясное дело. К чему пустым обратно ехать…

Бабкину почудилось в его голосе некоторое сомнение.

– Давайте-ка вот что, – решительно сказал он и полез за деньгами. – Рассчитаемся за путь сюда. Чтобы вам спокойнее было.

Старик неожиданно улыбнулся во весь рот.

– Мне, товарищ, и без этого не тревожно, – заверил он. – Я вон там встану, чуть повыше, на пятачке, чтобы проезд не загораживать. Занимайся своими делами, потом рассчитаемся.

Выгоревшая трава стелилась под ногами, с реки задувал сильный ветер. Под высоким забором соседней избы Бабкин постоял, словно чего-то дожидаясь. Покурить бы… Вот здесь бы и покурить с видом на реку, на расползающееся вокруг по склону село.

Скрипнула дверь за забором, послышались легкие шаги. Калитка приоткрылась, выглянула женщина средних лет в платке, повязанном так, будто она собиралась за грибами.

– Здравствуйте. Ищете кого-то?

У нее был мягкий говор, добрый взгляд без капли настороженности, которая обычно появлялась у людей при виде Бабкина. Незнакомый здоровенный мужчина, околачивающийся под окнами, ее не испугал.

– Здравствуйте. Я ищу людей, которые знали Григория Богуна. Его семья жила в этом доме. – Он кивнул на дряхлеющую избу.

– Я знала, – отозвалась она без раздумий. – Мы соседи с ними, как не знать. Тетя Мила давно умерла, а Гриша уехал, не появлялся уже много лет. Вы почему ищете-то? Что-то случилось?

Бабкин замялся.

– Пойдемте в дом, – позвала женщина. – Что мы с вами тут на ветру, как чужие…

Он едва не сказал, что они и есть чужие, но она уже придерживала для него калитку. Во дворе на Бабкина подняла голову из конуры старая полуслепая собака, вздохнула и снова задремала. «Поразительная доверчивость, – думал Сергей, идя за своей провожатой, – на грани с глупостью даже: разве можно незнакомого, физически сильного человека вот так запросто приглашать к себе?»

В избе было прохладно и чисто, пахло грибами.

– Кушать хотите? – спросила она. – Муж рыбы принес вчера, могу ухой накормить.

Он не мог, как ни старался, найти в ней ни любопытства, ни чисто женского интереса заскучавшей бабы, обнаружившей годного человеческого самца. Голубые глаза с морщинками, рыжеватая челка с сединой, выбивающаяся из-под платка. Он чувствовал только ровное дружелюбие, исходящее от нее, ничего более. И какую-то прозрачную отстраненность. Кажется, она с такой же естественностью поставила бы блюдце с молоком для кошки. За ее гостеприимством не стояло ни тайной мысли, ни тихого расчета.

Интересно, они здесь все такие?

От ухи он отказался, попросил воды. Когда она принесла большую чашку, вспомнил, что не представился.

– А я Марина, – сказала женщина. – Умер наш Гриша?

– Я не знаю, – честно сказал Бабкин. – В Москве появился человек, который называет себя его именем. Но у меня есть сомнения на этот счет. Посмотрите, пожалуйста, фотографии. Вы сможете вспомнить Григория?

Первым он показал ей москвича. Марина надела очки, заправив дужки под платок, склонилась над экраном.

– Не Гриша это, и не похож совсем. Может быть, однофамилец?

– Он рассказывает, что вырос в Зеленце.

– Я такого мужчину не помню.

– А вот этого?

– Ой, это Гриша! – обрадовалась она. – Точно такой, как был! Ну какой красавец!

– Разве? – усомнился Бабкин.

– Добрый он, – пояснила Марина. – Добрые все красивые.

Бабкин отпил воды, оказавшейся ледяной, – у него заломило зубы – и спросил, каким в детстве был Григорий.

Женщина сняла очки, задумалась.

– Бывают люди, которые всю жизнь по одному руслу текут, – сказала она. – Какими родились, такими и растут. Не меняются. Гриша и мальцом был добрый: ни собаки не обидит, ни кошки, ни ребеночка. И в подростках ходил душевным, скромным. Что еще? Слова я от него дурного не слышала. Чтобы матом – ни-ни! Очень к миру был приветливый.

– Как? – переспросил Сергей.