Либерия

— Дальше я пойду один, — Демид попытался возразить, но молодой человек покачал головой. — Нет, Малой, Чурила не тот человек, с которым тебе стоит встречаться, и помочь мне ты ничем не сможешь.

— Ну, как знаешь, — смирился коробейник, — но я тебя здесь ждать буду.

— Слушай, — Алексею пришла в голову дельная мысль, — а зачем тебе в поле мерзнуть. Езжай в село, найдешь местного священника отца Паисия, расскажешь ему, что видел в подземельях Кремля. И еще скажи, Алексей, мол, раскаивается, что вступился за колдуна. Чурила действительно хочет использовать темную силу капища, и погубить город. Жди меня завтра до обедни. Если не приду, значит… и не приду. Езжай домой и не поминай меня лихом.

— Ладно, — кивнул головой Демид, найду отца Паисия и все расскажу. А вот остальное не обещаю. Я тебя в беде не брошу.

В лесу Алексей достал изрядно потрепанное перышко и нырнул за ним в чащу. С трудом поспевая за шустрым «проводником», мельком удивился обилию человеческих следов на снегу. Создавалось впечатление, что местные жители решили устроить в зимнем лесу массовое гуляние. Молодой человек оглядывался на ходу, в глубине души надеясь, что лесавка объявится сама, даже окликнул ее несколько раз. Очень хотелось избежать встречи с колдуном и объяснений по поводу невыполненного обещания. Придумать отмазку было несложно. Можно, например, сказать, что заклинание не сработало, и сундук открыть не удалось, или книги там не было. Но теперь Алексей колдуна откровенно боялся — не известно, что придет в голову этому сумасшедшему старику.

* * *

Отец Паисий сидел за рассохшимся столом и косился на поставец, где стояла початая бутылка, принесенная из города. Она притягивала взор и бередила душу. Конечно, вернувшись домой, батюшка принял с устатку, но сейчас хотелось еще. А пить было никак нельзя, потому что наутро предстояло важное и нелегкое дело.

Пока он гостил в монастыре, в селе случилась беда — пропал староста. Хватились не сразу, хоть жена его Катерина уже к ночи побежала по соседям, с тревогой рассказывая, что мужик ее совсем ума лишился — нацепил себе икону на шею, взял топор и куда-то ушел. Но от нее только отмахивались, мол, погуляет да придет, никуда не денется.

Однако Лапша не вернулся и утром, тогда кто-то из селян вспомнил, как видел старосту, идущего через поле к лесу. Делать нечего, пошли искать, без особой, правда, охоты. Старосту в деревне не любили, а многие в глубине души и вовсе желали ему сквозь землю провалиться. Но страх, что по весне неупокоенный и неотпетый мертвец может явиться в село, гнал мужиков в лес. Лапша и живым-то был не подарок, а уж что можно ожидать от заложного[26] покойника, и подумать страшно.

Два дня мужики мерили лесные сугробы, но, все же, нашли. Полузанесенное снегом мертвое тело, раскинув крестом руки, лежало на небольшой полянке недалеко от Проклятой дубравы. Крестьяне поохали для порядка, перекрестились и подошли поближе, но в ужасе шарахнулись в сторону. Не вид мертвого тела испугал мужиков — смерть была частой гостьей в тогдашних селеньях — а то, что у этого тела не было головы. На ее место кто-то глумливо пристроил икону, и Спас с темной доски смотрел на людей сурово и осуждающе.

Придя в себя, мужики поискали голову на полянке, но не нашли, подумали, что волки или медведь-шатун одной головой бы не ограничились. Значит, дело не обошлось без колдуна. Загомонили, возмущаясь, послышались крики, то надо бы отомстить за старосту и покарать проклятого нехристя. Вор и прощелыга Лапша сразу стал в глазах односельчан мучеником и героем, этаким Аникой-воином, который в одиночку пошел на супостата и пал в неравной борьбе со злом. Глаза мужиков загорелись праведным гневом, засверкали вытащенные из-за пояса топоры, послышались призывы немедленно идти жечь колдуна. Впрочем, крестьяне быстро опомнились, сообразив, что идти вот так, с нахрапа, на злодея страшно, да и не знает никто, где его искать. Порешили вернуться в село и звать отца Паисия. Уж он-то знает, как с этим нехристем справиться, да и дорогу к нему скорее найдет, недаром нечистую силу за версту чует.

Селяне всей толпой завалились к священнику, когда тот собрался подкрепиться с дороги. Опрокинул стаканчик вареного винца и разложил на чистой тряпице закуску. Доставая из узелка румяные пироги с рыбой, пяток вареных яиц и туесок с квашенной капустой, с улыбкой вспомнил чудного парня по имени Алексей. Во, ведь, даром что оборотень, а человек хороший — позаботился о пьяном старике, щедро заплатил трактирщику, и тот не только похмелиться поставил, но и снеди в дорогу собрал. Но выпивку и закуску пришлось отложить.