Либерия

— Это как? — не понял молодой человек. — А другие, что, слепые?

— Можно сказать, что слепые. Хотя, иной раз Силы так много, что и обычные люди тоже ее чувствуют. А подобных тебе мало. В Москве, коли и есть другие Видящие, так, поди, привыкли уже, не замечают ничего. Многие бегут из города, в других местах селятся. Вон, царь Иван тоже, верно, не простым человеком был. Зря, что ли, из Москвы в Александровскую слободу убег, да возвращаться не хотел? Он-то, может, древнее зло и разбудил, в наш мир щелку приоткрыл. Кто его знает, что он вычитал в тех книгах, которые хранил у себя в подвалах?

— Я тебя попросить хочу. — Чурила внимательно посмотрел на Алексея. Его пронзительный взгляд, казалось, вворачивался в мозг ледяной иглой. Алексей поежился и отвел глаза. — Принеси мне из того хранилища одну книгу.

— Да я и саму-то Либерию еще никак найти не могу, а ты от меня требуешь принести оттуда книгу, — возмутился молодой человек. Связываться с поисками еще одного древнего фолианта не хотелось.

— Найдешь! — оборвал колдун Алексея. — Я чувствую это. Только найти Либерию — это полдела. Я уже тебе сказывал, что она проклята, да ты и сам понял, что в подземельях Кремля поселилось зло. Точнее, оно всегда там жило, а нынче, вот, проснулось. Может, и Либерия тому поспособствовала. Книги — это не просто буковки, написанные на пергаменте или бересте. Слово и само по себе огромную силу имеет, а уж, коли его начертали… Нет ничего сильнее такого слова. Опасно в подземельях-то. И дело не только в древнем зле. На сундуки с книгами обережные заклятья наложены. Что это за заклятья я не знаю, но силу они должны иметь большую. Простому смертному туда хода нет.

— А как же монах, что, по слухам побывал, в подземелье? — спросил Алексей.

— Монах-то? А кто его знает, может, он только видал хранилище, а книг не трогал? Да и как сие пережил неизвестно.

Алексей вспомнил рассказ Аркудия о том, что иконописец болел потом долго, и теперь совсем не покидает монастыря. Видимо, неспроста это. Хотелось бы думать, что колдун просто пугает, чтобы в обмен на помощь добиться согласия принести книгу. Но, скорее всего, Чурила прав — непонятная черная мерзость, сочащаяся из-под земли, могла быть опасной.

— Ты помочь обещал… — начал молодой человек.

— А, рази, я от обещания отказывался. Помогу, уж не сомневайся. Вот скажи, что ты умеешь?

— В каком смысле?

— Ты сказывал, что твой учитель — маг. Он тебя научил чему-нибудь?

— Ну…, — замялся молодой человек, — как сказать…

— Я так и думал, — старик презрительно хмыкнул. — Ничему не научил. Да и не смог бы. Для волшбы ты не пригоден, хоть и Видящий. Чай, поди, использует на побегушках?

— Слушай, Чурила! — возмутился Алексей, которому стало обидно, как ни странно, не столько за себя, сколько за Сен-Жермена. — Наши с графом отношения тебя не касаются.

— Да я их и не касаюсь, — равнодушно пробурчал колдун. — Ты помолчи-ка чуток, пока я дело закончу.

Чурила покрутил в руках сплетенную косичку и начал аккуратно ее сворачивать спиралью, закрепляя каждый виток то ли травинкой, то ли ниточкой. Отвлекать вспыльчивого старика не хотелось, и Алексей терпеливо ждал продолжения разговора.

За окном сгущались сумерки, и в избе стало совсем темно. Трепещущий огонек лучины в грубом поставце почти не разгонял мрак, лишь заставлял корчится призрачные тени на стенах. Но даже при таком зыбком свете старик ловко справлялся со своей почти ювелирной работой. Наблюдавший за ним Алексей с удивлением заметил, что глаза колдуна вообще закрыты, а длинные пальцы движутся быстро и легко, словно танцуют. Время от времени Чурила что-то еле слышно бормотал напевным речитативом, кивая в такт головой.

Наконец в его руках оказался круг, напоминавший коврики, которые вяжут бабушки, только маленький. Колдун повертел его в руках, вытер выступивший на лбу пот и удовлетворенно улыбнулся.

— Ну, вот, — довольно произнес он, — готово! Осталось только бечевочку привязать и можно на шею надеть. Научить, как справляться с волшбой, я тебя, оборотень, не могу, но кое-что для тебя сделал. Это очень сильный оберег, он охранит тебя и от тьмы, порожденной злом, и от наложенных на хранилище заклятий. Только долго носить его не следует, поэтому наденешь, когда в подземелье пойдешь, а пока спрячь. Не ровён час, кто знающий заприметит или попы увидят — беда может быть.

Чурила привязал к плетеному кружку кожаный ремешок, налил в деревянную плошку воды, пошептал над ней и окунул туда оберег. Вода зашипела, забурлила, словно кружок был не из веточек, а из раскаленного металла, посыпались зеленые искры. Через мгновение свечение исчезло, колдун вынул из воды оберег и протянул его Алексею, а плошку поставил на полку у печи. Молодой человек с опаской взял необычный амулет, но ничего волшебного в нем не почувствовал — шершавая на ощупь плетеная штучка на веревочке, и все. Хотя, кто его знает, может, и пригодиться. Это было бы весьма кстати.