Личная жизнь Алевтины С (СИ)

  Я вспомнил, что сегодня ничего не ел, сделал бутерброд с сыром и выпил стакан молока. Потом опять закурил, отчего-то было очень грустно. Потом потушил окурок, пошел в ванную и почистил зубы. Аля дышала глубоко и ровно. Я прижался к ней и переплел свои пальцы с пальцами ее руки.

  Сон все же пришел.

   ОНА

   Это был странный день: Артур ни на минуту не мог остаться один и ходил за мной следом. Когда мы завтракали и обедали, сидя за столом друг против друга, он сжимал мои ноги своими. Мне казалось, что он хочет о чем-то поговорить, но не решается. Мы сыграли пару раз в шахматы, но он никак не мог сосредоточиться на игре, я, впрочем, тоже. Потом мы делали вид, что с интересом смотрим какой-то старый фильм, и он все время держал меня за руку. Я включила музыку, но Артур не захотел ее слушать. Если бы я хоть чем-то могла помочь ему!

  - Алечка, погладь меня, - попросил он, положив голову мне на колени.

  Я долго гладила его волосы, лицо, плечи, и мне показалось, что он потихоньку успокаивается.

  По крайней мере, Артур улыбнулся, когда поцеловал мои ладони.

   ОН

   Целый день я был беспокоен и напряжен, но очень старался не показать этого Алечке. С одной стороны, я хотел провести с ней все отпущенное нам время, все до минуточки, а с другой, чтоб это поскорее кончилось, потому что мое сердце разрывалось от осознания, что его осталось так мало. Нервы были натянуты до предела, и я боялся, что это может вылиться во что-то нехорошее, даже, может быть, в очередной приступ. Больше всего на свете мне не хотелось испугать или обидеть ее еще раз.

  Вечером я сказал, что уезжаю рано утром. Я боялся встретиться с ней глазами.

  Старый врач-еврей был личностью в госпитале известной. Про него много чего рассказывали, и никто не знал, правду или нет. Но одно все знали точно, что выписывающегося он обязательно пригласит в кабинет, и они будут о чем-то долго разговаривать. Ребята выходили оттуда задумчивыми, и спрашивать их о чем-то было совершенно напрасно.

  Настала и моя очередь. Я зашел в кабинет и отчетливо почувствовал запах спирта. Наверно, врач только что прополоскал горло, подумал я и улыбнулся.

  - Садись, - сказал он, указывая на кресло, - поговорим.

  Мне, честно говоря, не хотелось никаких душеспасательных разговоров, был сыт ими по горло. Я был молод, глуп и нахален, поэтому, усевшись в кресло, поинтересовался, почему он не сваливает из нашего рая, что он здесь забыл.

  - А, - махнул врач рукой, - молодые пусть едут, у них жизнь впереди, а таким как я остается только охранять могилы, кто-то же должен это делать.

  Наверно, старый черт был прав. А он продолжил:

  - Женился я не по любви. Очень любил русскую, но мама закатила такой скандал, что я и не заметил, как заимел правильную еврейскую жену. Ты не знаешь еврейских матерей и еврейскую родню, с ними бесполезно воевать. Розе я изменял всю жизнь. Наверно, был неплохим мужиком, если сестрички и санитарочки мне не отказывали. Роза умерла рано, а я был еще мужчиной в самом соку, но этот дурак, - он ткнул толстым, похожим на сосиску пальцем себе в пах, - с той поры даже ни разу не поднял голову. К чему я тебе это рассказываю? Не очень-то надейся, что врачи могут все исправить и подлатать. Я вот себе помочь не смог. А ты, если хочешь, чтобы с этим делом у тебя все и всегда было в порядке, должен научиться контролировать ситуацию.

  Надо ли говорить, что я сидел, открыв рот? В то время мы с ребятами часто говорили о женщинах, расписывали, явно и часто не в меру привирая, свои постельные подвиги, но каждый из нас в душе боялся, что после выхода отсюда все будет не так уж и хорошо.

  - Ты не должен усугублять неудачами свои болячки, - и он постучал пальцем по моей голове, - поэтому постарайся их избегать. Знаю, что вы, молодые, любите кидаться на все, что движется. Так вот, об этом придется забыть. Ложиться с женщиной будешь только на сто процентов уверенным, что ты ее хочешь. И все у тебя получится. Никогда ничего не пытайся женщине доказывать, не иди у нее на поводу, не реагируй на подначки. Для отмазки придумай пару причин. Ты умный парень, справишься. Береги себя, как моя Роза берегла свою любимую хрустальную вазу.

  Он еще долго развивал эту тему, а я старался не пропустить ни одного слова: быть неудачником еще и в этом - последнее дело. В конце концов его красноречие иссякло, и он предложил заглядывать, если будут проблемы.

  В то время мы с друзьями любили проводить время в компании с девицами, но я себя берег, следуя заветам старого мудрого еврея, как хрустальную вазу, я не хотел в постели никаких проблем. Я понимал, что нет ничего лучше хорошего секса, и нет ничего хуже плохого. Я стал осторожен, брезглив и привередлив. Женщину, с которой собирался провести ночь, я даже, стараясь не привлечь к этому внимания, мог и обнюхать: ничто не должно было выбить меня из колеи. Если по каким-то причинам я чувствовал, что сегодня не мой день или женщина просто-напросто не возбуждала меня, то без зазрения совести мог убрать пальчики со своей ширинки и спокойно сказать: