Личность и государство

Здесь меня, вероятно, остановят с нетерпением; мне скажут: «Все это давно известно – это старая история. Бедствия, причиненные вмешательством в торговые и промышленные вопросы, в достаточной степени намозолили нам уши, и нечего нам читать нравоучения по этому поводу». Во-первых, я отвечу на это, что большинство до сих пор этого как следует не изучало, а те, которые и знали это, уже все забыли. Разве мотивы, руководящие в наше время изданием подобных предписаний, не те же самые, что и в прежние времена? В статуте 35 Эдуарда III, целью которого было помешать увеличению цен на сельди (но который был очень скоро отменен, потому что в действительности возвысил их), жалуются на то, что люди, приходя на рынок, торгуются за селедку и каждый покупатель из хитрости или зависти надбавляет цену против другого; если один предлагает 40 шиллингов, другой предложит на 10 шиллингов больше, и таким образом предложение одного превосходит предложение другого. Запрещенная таким образом в то время «манера перебивать товар на рынке», манера, приписываемая и «хитрости и зависти», снова осуждается и в наше время. Зло конкуренции всегда составляло главный предмет жалоб социалистов, и совет демократической федерации осуждает обмены, делаемые «под контролем индивидуальной алчности». Затем я скажу, что парламент постоянно распространяет на новые области закона спроса и предложения свое вмешательство, которое последующие поколения находят вредным, что он увеличивает, – как я готов доказать, – в этих областях, зло, которое стремится пресечь и вызывает другие бедствия, как вызывал их в былые времена в тех областях, куда он перестал теперь вмешиваться.