Личностный потенциал. Структура и диагностика

Большая часть переменных, являющихся ключевыми для понимания природы личностного потенциала как потенциала саморегуляции, относится к двум группам мишеней неклассической психодиагностики: атрибутивным схемам и стратегиям.

Первой из ряда переменных, которые мы относим к разновидностям атрибутивных схем, стал локус контроля над подкреплением (

Rotter, 1966). Эта переменная как мишень диагностики представляет собой убеждение в существовании большей или меньшей (или никакой) связи между индивидуальными действиями и усилиями и их результатом. Родилось это понятие в контексте необихевиоризма и идеи подкрепления, как видно уже из полного названия этой переменной, но очень быстро за рамки этого контекста вышло, положив начало выделению целого ряда мишеней исследования и диагностики, являвшихся, по сути, значимыми связями в структуре регуляции деятельности. В их числе выученная беспомощность – отсутствие связи между усилиями и результатом ( Seligman

, 1975); самоэффективность – мера связи между наличными средствами и целью ( Bandura, 1997); каузальные ориентации – меры связи действия с его возможными причинами (

Deci, Ryan, 1985 a,b

), и др. Обнаружилось, что люди могут по-разному конструировать связи между собственными действиями, их причинами и последствиями, и характер этих конструируемых связей оказывает огромное влияние на мотивацию и регуляцию жизнедеятельности.

Природа атрибутивных схем лучше всего иллюстрируется на примере такой переменной, как оптимизм. Сейчас получили распространение две основных теории оптимизма/пессимизма. Одна из них характеризует оптимизм/пессимизм как обобщенное ожидание будущего, которое может быть более радужным или, напротив, мрачным (Ч. Карвер, М. Шейер). Другая теория (М. Селигман) рассматривает оптимизм/пессимизм как устойчивую схему атрибуции, понимания в одном случае позитивных событий как закономерных, а негативных как случайных, в другом случае наоборот. Оптимисты считают, что плохие события случайны и неустойчивы, а хорошие неслучайны и закономерны и стабильны и детерминированы. Пессимисты же считают, что хорошие события случайны, а плохие закономерны. От такого рода субъективной интерпретации радикальным образом зависит вся саморегуляция жизнедеятельности ( Гордеева, Осин, Шевяхова, 2009; см. также настоящее издание, с. 131–177).

Атрибутивные схемы складываются прижизненно под влиянием событий, с которыми мы сталкиваемся. Система представлений о том, как именно устроен мир, что от чего зависит, что с чем связано, – это та ориентировочная основа, от которой во многом зависит, как мы будем действовать, какие будем принимать решения, с какой энергией побуждения будем преследовать те или иные цели. Если мы верим, что эти действия приведут к какому-то результату, то будем очень энергично стараться этого результата достичь. Если мы не верим, что эти действия приведут к какому-то результату, то какая бы сильная мотивация у нас ни была, она не породит интенсивных усилий – смысла нет. Вместе с тем было бы неточно называть эти представления когнитивными, как нередко делают. Ведь к когнитивной сфере относится все то, что связано с «опознанием инвариант внешнего окружения» ( Royce, Powell, 1983), отображением некоторой иной объективно существующей (или полагаемой нами как существующая) реальности. Там же, где же речь идет о конструировании самодостаточного образа, который не может быть протестирован на степень соответствия некоторому более объективному критерию, разделение на когнитивные и аффективные процессы и элементы невозможно. Это в полной мере относится и к атрибутивным схемам: они не могут быть истинными или ложными, поскольку любая атрибутивная схема порождает поведенческие последствия, подтверждающие эту схему по механизму «самоосуществляющегося пророчества». Поэтому они, как и многое другое, не вписываются в дихотомию «когниция – эмоция», являя собой «единство аффекта и интеллекта» ( Выготский, 1996). Из числа составляющих личностного потенциала, рассмотренных в предшествовавших главах, к категории атрибутивных схем относятся автономная каузальность (см. настоящее издание, с. 210–240), оптимизм (с. 131–177) и самоэффективность (с. 241–266).