Личный враг Бонапарта

Горели немногочисленные свечи, погружая комнату в волшебный полумрак. На креслах и диванах сидели красивые молодые особы, одетые благопристойно, без вульгарности. На всех были перчатки, с плеч свисали разноцветные шали из кашемира. В глубине одна из «воспитанниц» играла на арфе. Тихая музыка как нельзя больше подходила к мирной картине. Посетители подсаживались к дамам, заводили с ними неспешные беседы, потом под руку поднимались по лестнице красного дерева на второй этаж.

– Нам не сюда, – шепнул Юзеф.

И полковник с сожалением двинулся за ним, ворча под нос, что уж, конечно, такая роскошь не про него! Однако новое зрелище поразило Бенкендорфа еще больше. Интересно, когда подобное появится в Петербурге?

За ширмой, забранной китайским шелком и расшитой летящими драконами, открылась еще одна лестница. Она вела вниз. Ее каменные ступени были усеяны лепестками роз. А спустившись, молодые люди попали в круглую ротонду, обнимавшую бассейн.

– Мы под землей, – сказал Юзеф. – Оцените. «Тысяча и одна ночь».

Колонны из розовато-серого мрамора поддерживали лепной купол в римском стиле. Прелестные весталки резвились в прозрачных водах, не скрывавших совершенства форм. Смуглые мулатки с опахалами из павлиньих перьев обмахивали тех, кто уже вышел, и дуновением ветра осушали капли на их коже.

Мужчин было немного. Они не решались приближаться к бассейну, а останавливались у стен, внимательно смотрели, после чего подходили к распорядительнице – жирной негритянке, завернутой в красные полотенца, – и указывали на избранницу, сговариваясь о цене.

Полковник испытал немедленное желание навсегда остаться здесь, у водоема. Стать ковром, который попирали ноги красавиц. Водой, обнимавшей их тела. Опахалом. Словом, умереть счастливым.

В этот момент откуда-то из глубины раздался вопль. В череде невидимых комнат нарастал переполох. Девушки кричали так истошно, словно обнаружили мышь или целую армию крысиного короля.

Крик в борделе – дело обычное. Но в таком заведении, среди такой роскоши… Негритянка выругалась на родном наречии. Никто не понял ни слова, но по выразительным жестам и гримасам отвращения было ясно, что она пылает яростью.

– Пойдемте посмотрим, – предложил Бенкендорф.

– Неприлично, – смешался его спутник.

– Как хотите, – полковник пожал плечами и отправился вслед за жирной распорядительницей, потому что любил везде быть в курсе дела.

Третья комната напоминала султанский гарем. Цветные стеклышки в переносных лампах. Атласные подушки. И пери в шальварах. Очаровательная крошка в чалме должна была играть восточные мелодии на ребабе, но вместо этого, схватив свой инструмент за гриф, изо всей силы колотила им толстого дядьку, который тащил за руку ее подругу. Та, ловкая, длинноногая и упрямая, брыкалась изо всех сил.

– Э-э! Оставим даму в покое! – Бенкендорф просто не мог не вступиться за пострадавшую. Он взял нападавшего за шиворот и мигом отцепил от девушки. – Друг мой, деньги – не все. Она не хочет.

– Что здесь происходит? – негритянка, как оказалось, вполне владела языком новой родины. – Рафика, почему клиент недоволен?

Подвергшаяся нападению египтянка вскочила на ноги. Ее сжигал гнев, черные вьющиеся волосы каскадом падали на лицо, кулаки сжимались.

– Рафика никого не отгонять! Рафика хороший. Но этот… требовать как с мальчик. Рафика все уметь. Но не хотеть!

Негритянка, недолго думая, залепила ей пощечину.

– Я скажу мадам Сандомир. Тебя не затем купили в Египте, чтобы ты выбирала. Тебя должны выбирать!

– Рафику выбирать! Много выбирать! – египтянка топнула ногой. – Но Рафика не мальчик!

– Я ухожу! – вскрикнул клиент. – Вы ничего не получите, и ноги моей больше здесь не будет. Я вас ославлю на весь город!

Бедная египтянка получила вторую затрещину.

– Мы потеряли деньги! Твои капризы мадам Сандамир уже поперек горла! Вчера ты болела. Сегодня тебя избили, испортили прическу. Вряд ли кто-то на тебя клюнет! Ты знаешь, как поступают с девочками, которые два вечера подряд не приносят прибыли…

– Я заплачу.

Всю жизнь ему вредило неуместное рыцарство. Только глупец поступил бы так же.

– Вам нравится это чучело? – удивилась негритянка. – Вы ее берете?

– Как мальчик, Рафика не будет!

– Да уймись ты!

– Достаточно по-простому, – Бенкендорф взял девушку за подбородок. По ее щекам катились слезы, но взгляд оставался дерзким.

– Вот! – вскрикнула она. – Есть мужчины! Скажите всем, еще есть мужчины, которые хотят с женщинами по-женски!

У нее был победный вид, она двинулась по ковровым волнам, как флагман, везущий на прицепе пассажирскую шлюпку.

В этот вечер Рафика показала все, на что была способна, далеко превысив цену, которую пришлось за нее заплатить. В качестве объяснения она бросила:

– Этот… ходит к Али, нашему мальчику-мавру. Но Али болеть. Горло. Страна холодный.

Бенкендорф хмыкнул. «Знала бы ты, детка, что такое холод!»

– Он схватить меня, а я таких не люблю! Не угодишь. Как ни старайся. Просто ты не мальчик, вот и все.