Лики старых фотографий, или Ангельская любовь. Книга 2

– Да понятно мне, что ты не понимаешь. Ты вот только представь, она, ведь, почти умерла. И даже покорилась своей участи, ни на что уже не надеялась. Она же прекрасно ориентируется во всех этих вопросах. Это – не знаю, какое везение нам привалило, что кровь Лёдика ей подошла. Это же чудо! Просто – чудо. Но чудо-то чудом. А что пережила она? И каково ей сейчас чувствовать себя воскресшей буквально. Но совсем другой воскресшей женщиной. Как по-твоему, имеет значение для мужчины то, что его жена никогда…никогда не родит ему ребёнка? А?

– Ну, не знаю. Собственно, это конечно совсем другое дело, нежели фертильная женщина.

– Вот. Правильно. Имеет значение этот нюанс. Ещё какой. И некоторые мужчины даже отказываются от таких жён. Примеров – тьма. Думаешь, она этого не знает? Знает, разумеется. И как ей проще будет теперь выживать? Знать это и делать вид, что всё по-прежнему? Обманывать себя? Или смести это всё веником в прошлое, и начать совсем новую жизнь. Неизвестно, какую, при этом. Совсем новую. Хотя, с её характером и новая её жизнь рано или поздно обязательно станет прекрасной.

– Почему это? – Сергей Дмитриевич никогда не рассматривал ситуацию с этой стороны.

– Почему? Да просто потому, что иногда, однажды умерев в себе, сознательно отказавшись от своего маленького домашнего «я», человек вдруг понимает, на что он способен и к чему готов, если от себя отказаться. Это чувство трудно представить обычному человеку, не пережившему такое. А это совершенно необычное перерождение, когда и силы вдруг появляются ниоткуда, и воспаряет гений общечеловеческий над личным, – Кира Михайловна тяжело вздохнула и резко смела со скатерти невидимые соринки, поставив ворс бархата торчком. Потом разгладила его обратно.

– Ты нервничаешь? Я не вовремя? – чутко уловив некоторое раздражение бывшей жены, спросил Сергей Дмитриевич.

– Да нет. У меня теперь всё вовремя. А сегодня и спешить некуда. И вообще спешить некуда. Просто, когда о Стаси думаю, я ощущаю свою беспомощность перед возникшими у неё проблемами.

– Перед какими именно проблемами?

– Понимаешь, Сергей, после таких личных трагедий начинает формироваться совершенно другой личный способ контактирования с миром. И весь упор делается на творчество, на работу. Как ты делаешь своё дело – так и мир к тебе относится, это никакая не новость. Тут важно лишь то, насколько честно и ответственно ты это делаешь. У Стаси это уже получилось, в общем-то, в спокойной и дружелюбной обстановке. А, умерев в себе однажды, другого способа найти себя – вообще нет. Вот и вопрос: что выберет Стаси? Она потому и сжалась сейчас, что выбирает. Почва привычная, понятная из-под ног у неё уплыла. Она найдёт решение обязательно. Лишь бы Лео не упал духом раньше времени, если хочет остаться рядом с ней. Трудно это – жить рядом с человеком возвысившегося духа. А у неё нет другого пути с её характером и принципами, – Кира Михайловна замолчала.

– Но, в общем и целом, это же преодолимо и совместимо с обычной жизнью, Кира? И потом, почему ты так безоговорочно уверена, что Стаси именно так относится ко всему сейчас? – Сергей Дмитриевич впервые увидел совершенно неожиданный для него поворот событий. И удивился, насколько резко его бывшая, довольно избалованная жизнью жена поставила диагноз.

– Да потому, что уверена. Знакомое состояние. Но в целом – преодолимо. Разумеется. Я поговорю с психологом. Надо поработать. Но чуть позже. Пусть привыкнет хотя бы с месяц. Тебе выделили домработницу? – она явно уводила разговор с тяжёлой для неё темы

– Да. Только приходящую пока. На несколько часов в день.

– А может так и лучше. Есть время для семейного интима. Чужой человек тоже требует внимания и стесняет собой. Я тоже наняла женщину, чтобы пол мыла и бельё отвозила стирать. Не успеваю.

– Много работаешь дома?

– Нет. Дома я падаю в постель и сплю, когда удаётся сюда попасть. Так чем я обязана твоему визиту?

– Ничем ты не обязана. Никому. А лимон у тебя есть? Извини, привык, – Кира Михайловна внимательно взглянула, – может быть, ещё что-то нужно?

– Нет. Только лимон, и нож конечно. Если не трудно.

– Не трудно, – она легко встала и вышла, а Сергей Дмитриевич жёстко и нервно потёр подбородок.

– Так что тебя привело, Серёжа. Да ещё в таком виде? – спросила Кира Михайловна, подавая ему десертный нож.

– В каком, таком? – он удивлённо посмотрел на неё.

– Да почти точно, как Иванушка-царевич-дурачок. Шапка на затылке. Последний раз я таким тебя видела около роддома, когда Лёдик родился. Что случилось?

– Станешь тут, … не только Иванушкой… – Сергей отрезал попку у лимона, явно затягивая время, потом ювелирно отрезал тончайшее прозрачное кольцо лимона и опустил его в чай. Кира Михайловна молча смотрела на его руки. – Тебе отрезать?

– Спасибо. Не надо, – Кира Михайловна, помешивала ложечкой в своей чашечке,– так что, всё-таки, случилось, Серёжа?

– Что случилось? Я и сам не знаю. Поэтому и пришёл. Может быть, ты мне объяснишь, что случилось?

Конец второй книги.

Продолжение следует.