Ликвидатор

— Вот именно. Эти уроды — выползают из своих нор на Кавказе и пишут свои обращения. Бросают их на Youtube, как раз там сидит все молодое поколение — новости они узнают из Интернета, телевизор почти не смотрят. Так у них появляется целая аудитория, русские чистят Интернет от таких роликов, но не все успевают убрать. Эти твари торгуют надеждой на то, что можно что-то изменить, и обычным стремлением к справедливости, которой здесь очень и очень мало. И так у них появляются сторонники среди русских. Настоящих русских, не имеющих никакого отношения к Кавказу, никогда не живших на Кавказе, не имевших до этого никакого представления об исламе. Они берут себе арабские имена, вступают в бандформирования. А сам понимаешь — если в двадцать лет вы начнете искать справедливости в исламе…

— То никаких «пятидесяти» уже не будет.

Тиммонс снова вздохнул.

— Вот именно, друг. Вот именно.

На экране ноутбука была фотография. Мужчина кавказского типа, молодой. Честное, открытое лицо, какая-то форма.

— Кто это? — спросил Ефимофф, вглядываясь в фото, чтобы получше запомнить.

— Это Юрий Круглов, несколько лет назад. Он ездил в Британию по международному полицейскому обмену, там мы его привлекли к сотрудничеству. Сейчас он майор полиции, занимается этническими преступными группировками в Москве. Работает в спецотделе, так называемой ОРЧ (прим. автора — оперативно-розыскная часть. На самом деле, это просто наименование оперативных подразделений МВД по той или иной проблематике, просто американец об этом не знает), занимается этнической организованной преступностью. Это лучшая наша связь, и начать нужно с него.

— Сэр, вообще-то речь идет о террористических, а не криминальных действиях.

— Вообще это одно и то же, — заявил среднего роста, похожий на пловца парень, который демонстрировал фото Круглова на своем ноутбуке, подчиненный Тиммонса. — Здесь практически все кавказские этнические ОПГ тесно связаны с террористическими группами у себя на родине и финансируют джихад. Это называется — закят. Без него джихад бы прекратился в течение нескольких месяцев.

— Добровольно финансируют? — уточнил Ефимофф.

— Не совсем так. Конечно, если бы у них была возможность прекратить выплаты — они бы это сделали, они не идиоты. Но дело в том, что они, даже находясь в Москве, остаются частью своего народа и не могут отрекаться от него, иначе им просто не жить. Этническое и религиозное единение — это то, что делает их более сильными, сплоченными, позволяет бороться против русской организованной преступности и других этнических группировок, таких, как азербайджанская. К тому же террористические организации оказывают ответные услуги, предоставляя оружие, наемных убийц и просто являясь фактором устрашения. К тому же многие лидеры криминального мира лично знакомы с теми, кто ушел в террор, росли вместе — а если кто-то совершил тяжкое преступление и находится в безвыходной ситуации, он обычно уходит в лес, к ваххабитам. Так что, если распутывать этот клубок, то лучше всего начинать как раз с этнических ОПГ. Надо попытаться узнать — кто работает в похоронной конторе, под какой крышей она находится, кто имеет на нее виды. Не помешает также и копнуть покушение — как первую ступень этой пирамиды. А лидеры этнических ОПГ знают все о своих соотечественниках, прибывающих в Москву.

— И как мы выйдем на этого полицейского?

Парень усмехнулся.

— Просто позвоним, и все.

— Давно здесь?

— Полтора года. До этого служил в Эй-Стане, в охране посольства. Задница еще та…

Парня звали Тэдом, но здесь, в России, он откликался на имя Федор, это русское произношение английского имени Теодор. Отставной морской пехотинец из спецгруппы, охранявшей посольство и работавшей с ЦРУ, он еще в Кабуле привлек внимание сотрудников конторы своей смышленостью и способностью быстро усваивать новую информацию. После шестинедельных курсов обучения русскому языку и ускоренных четырехмесячных курсов в Кэмп Пири, в лагере подготовки оперативных агентов ЦРУ.

— И как? Нравится Россия?

Тэд задумался.

— Сильная страна… — наконец сказал он, — сильнее, чем нам кажется…