Лилиан

– Кладбище? – Сэм тихо высказал своё предположение, боясь хоть чем-то меня разозлить.

– Нет, нам нужна более калорийная пища. Я думаю посетить хоспис на юге нашего штата. – Это действительно выглядело так, словно к людям не имело ни малейшего отношения, будто я пиццу заказывала на ужин по телефону.

– Хорошо, как скажешь. Только я поведу. – Сэм был настолько подавлен, что сил на споры у него совсем не осталось, но здесь, как никогда, он проявил полную решительность.

Слабый рассвет уже пробивался сквозь непроглядную густую тьму. Окружающие предметы заливались краской и сияли во всём многообразии бликов. С каждым новым лучиком света всё вокруг словно пробуждалось и возвращалось к жизни. Мы ехали молча под тихие мелодичные завывания, просто держась за руки. В пункт назначения мы прибыли где-то к полудню. Семиэтажное здание хосписа было абсолютно белоснежным снаружи с огромными квадратными зеркальными окнами. Меня раздражали кишащие повсюду толпы демонов-проводниц, от которых было невозможно скрыться. Оставив свою машину на стоянке, мы зашли в хоспис. Легко отыскав раздевалку, среди несметных рядов одежды мы перевоплотились, скрываясь от посторонних глаз.

– Ну, пойдём, облегчим кому-то последние дни или часы его бренного существования. – Я наполненная уверенностью покинула захламлённые одеждой ряды раздевалки.

Если говорить честно, то здесь уж точно было кем полакомиться в действительности. И я чувствовала себя в хосписе как-то иначе, на этой территории я считала себя кем-то вроде освободителя или спасителя что ли, словно примеряя на себя чужую шкуру. Ежесекундно избавляя людей от мучений и невыносимой боли, я прерывала им жизнь, моментально прекращая их невыносимые страдания.

Я стояла в коридоре, взявшись за голову, чтобы хоть как-то успокоиться и определиться в своих действиях. Как же выбрать? С кого начать? Как же их много! Мужчины и женщины, старики и дети, просто ошеломляющее количество детей. О бедные маленькие создания! За что этот мир так несправедлив к вам? За что ваш Создатель так обращается с вами, чистыми и беззащитными существами? Он создаёт вас и заставляет пройти через полосу смирения, лишения и утрат, поступая как опытный кукловод, умело дёргая за ниточки своих многочисленных марионеток.

Детское отделение, скажу честно, давалось мне с трудом. Я освобождала уже совсем не приходящих в сознание ребятишек. Зайдя в очередную палату, я резко остановилась от пристально уставившихся на меня зелёных детских глазок.

– Тётя, вы за мной? – девочка старалась присесть на кровати, но у неё от бессилия ничего не получалось.

– Нет! Я случайно! – Рефлекторно махнув крыльями, я отступила назад. Я замерла в тщетной попытке хоть как-то совладать с собой. Паника и страх завладели мной. Я как вкопанная молча стояла и смотрела на рыжеволосое чудо.

– Страшная тётя во всем чёрном часто ко мне заглядывает. Я боюсь её! Но ты не такая, как она, ты красивая и какая-то особенная! – Ребёнок улыбался и протянул ко мне исхудавшую бледную ручку. – Пожалуйста, расскажи мне сказку, я хочу поспать. – Девочка медленно моргала своими ослабшими тяжёлыми веками. – Я так давно не спала. Я бы очень хотела опять увидеть красивые сны. – Она тихонечко хлюпнула носиком, но не заплакала. – Знаешь, болезнь украла у меня сны.

– Я не знаю сказок, – еле выдавила я из себя. Мама Сара всегда пела мне колыбельные, но никогда не рассказывала сказок. – Я не умею рассказывать. – Ещё одно откровение моментально вырвалось изнутри.

– А ты попробуй, я уверена, что у тебя получится. – Девочка ещё сильнее вытянула ко мне ручку, чуть не падая с кровати.

– Хорошо, я попробую, – я взяла девочку за руку и присела на самый край её кровати. – Я расскажу тебе сказку о маленькой кареглазой мышке, живущей в уютной норке на другой стороне планеты, которая каждый день освещается солнцем всего на несколько часов, остальное же время вокруг норки царит непроглядная тьма. – Я последний раз глубоко вздохнула в поиске очищения и требуемого мне вдохновения и начала рассказывать свою нелёгкую сказку: