Лилиан

– Влад, я не могу, это не в моей власти, – произнесла я, а его округлившиеся после этого глаза заставили меня моментально добавить, – а этого я тебе не позволю.

– Я устал. Прими меня или пусть Он…, – Влад замолчал, видимо услышав Галла, которых я, как никто другой, уже чувствовала на расстоянии.

– Уходи, не искушай судьбу, а главное, не пытайся обхитрить меня. – Как же тяжело было смотреть в его глаза, словно копаясь в собственной ране. – Всё будет, но позже. Настанет день, когда пустота в твоём сердце навсегда исчезнет, а зияющая дыра затянется. Просто верь мне, Влад, я прошу! – И он исчез, скрываясь в дебрях своих же владений.

Резко выскочивший из кустов неподалёку от меня Галла, крутил своей псиной головой из стороны в сторону, пытаясь найти моего собеседника, но все его старания были тщетны. Запах серы быстро распространившийся по поляне раз и навсегда сбил его со следа, а мне и без слов было ясно, кто же наслал сюда подобные благовония. Просто Отец, обладающий завидным постоянством, не менял своих фаворитов, и как бы странно это ни звучало, оберегал их, как мог или, лучше сказать, как хотел.

Галла, покончив с толпами неприкаянных и так и не найдя моего тайного приятеля, были вынуждены оставить Румынию, в душе признавая своё поражение. Я же была этому несказанно рада, осознавая теперь, что я и есть тот фильтр, который не даст Галла уничтожить всех подчистую.

Когда на просторах Европы был более или менее наведён порядок, нас ждала к себе в гости огромная и неизведанная Азия, поражающая своей культурной наполненностью и разнообразностью религиозных пристрастий. Разве можно было представить, что на такой внутренне сложной территории могут не появиться необходимые нам места. Конечно же, нет, и они были, причём в огромном количестве.

Первой страной в списке уже так полюбившегося мне зеркального компаса оказался пропитанный древностью и нитью традиций Китай. И чего тут только не было. Я-то в отличие от демонов Галла, прежде всего, наслаждалась пышущим разноцветными красками окружающим меня миром, вдыхая его особенный воздух, а уж потом принимала участие в исполнении некой, оказывается, совсем неизвестной мне миссии. Как можно было не вкусить ароматы страны, впитавшей в себя идеи конфуцианства, даосизм и буддизм одновременно. Здесь же на каждом шагу просто веяло уникальностью и неповторимостью, абсолютно всё источало удивительную по силе восприятия энергию, а в особенности ей обладали люди, живущие в обществе по законам конфуцианства и умело совершенствующиеся в единении с природой, как того учит даосизм. Ну, а буддизм – религия, ставшая целой философией, просто определяла или, лучше сказать, фундаментировала духовную составляющую жизни любого китайского обывателя. А какой живописный вид открывался для нас при зеркальных скачках по территории государства, обнажая потрясающие рельефные постаменты: Тибетское нагорье, Великая Китайская равнина, бассейн Жемчужной реки. Чудесная страна с потрясающей взор природой и не менее будоражащими душу архитектурными изваяниями просто заслуживала нашего внимания. И, было ясно как день и ночь, по крайней мере, для меня, что первым местом нашего пристанища, на которое безмолвно укажет причудливый зеркальный компас, естественно окажется Великая Китайская Стена. Каменная и простирающаяся на тысячи километров в длину самовоздвигнутая людьми могила была просто заполонена толпами духов и демонов как тех, кто непосредственно свёл счёты с жизнью при её затянувшемся воздвижении, начиная с незапамятных времён её строительства, так и тех, кто просто умер от ужасного голода при бессчётных тратах государства на её сооружение. Тысячи и тысячи неприкаянных бродили по широкой каменной мостовой, просто оглушая своими стонами и криками. Худые потемневшие лица с протянутыми в мою сторону костлявыми истощёнными руками, каюсь, вызывали во мне отвращение, особенно когда умудрялись как-то касаться меня, и я с лёгкостью кидала их в мутную воронку, созданную Галла, чтобы поскорее отправить эти заблудшие души в огненные камеры Преисподней. Да они и сами уже желали этого, по горло сытые бренным шатанием вдоль Стены. Это были не поработители, а скорее мученики, ведь Великая Китайская Стена была самым протяжённым кладбищем на всей планете.