Лилии над озером

Я еще разделила с друзьями своего мужа скромную трапезу: хлеб, сыр, ветчина, кружка сидра. Потом небольшая армия, собравшаяся воедино, выстроилась на поляне и преклонила колени перед дубом с висевшим на нем большим бронзовым распятием. Аббат Бернье, объявленный вне закона священник в белом стихаре и в епитрахили кроваво-красного цвета, символизирующей мученичество, обратился к шуанам с кратким благословением.

- Напоминаю вам, - слышала я его густой бас, - что павшие во имя алтаря Господня получают отпущение грехов и обретают вечное спасение.

- Аминь, - нестройно отозвались сотни мужских голосов.

Я вздохнула, потирая виски. Мне было тревожно, не в пример утреннему настроению. Фан-Лер уже давно намекал мне, что пора возвращаться. Я отнекивалась, надеясь, что мне еще выпадет секунда снова обменяться с Александром словами прощания.

Так и случилось. Когда армия шуанов уже отправлялась в поход, и их козьи лохматые куртки одна за одной исчезали за деревьями, Александр будто прочитал мои мысли и на краткий миг заглянул к мне. Он был весь мокрый от дождя, но, когда он сильно прижал меня к себе, мне и в голову не пришло обратить на это внимание.

- Пусть бережет вас Бог и Пресвятая Дева, мой любимый!

Он крепко поцеловал меня в губы и произнес то, что я когда-то уже слышала от него на Капри:

- Я никогда никого не любил так, как вас, Сюзанна. Помните об этом всегда!

У меня защемило сердце. Прежде чем я успела что-либо произнести или даже перекрестить его, он уже исчез в ранних туманных сумерках. Капли дождя с его лица остались у меня на губах.

«О, Господи! - взмолилась я. - Только бы он вернулся и это был бы последний поход!»

Спустя двое суток в Белые Липы пришло известие, что отряд герцога дю Шатлэ захватил Сен-Брие, освободил заключенных из городской тюрьмы и сжег республиканские архивы. Имя Александра после первой же военной операции снова попало в список злейших врагов Республики.

4

Я перевернула последнюю страницу романа мадам де Сталь «Дельфина» и, со вздохом отложив томик, поставила ноги на стульчик возле камина - поближе к огню. За окном грохотал дождь, ветер бросал в окна целые потоки воды, сквозь пелену которой, да еще в темноте вечера нельзя было различить ни аллей, ни силуэтов деревьев - так неистовствовал в Белых Липах бретонский ноябрь. А здесь, в библиотеке, было на редкость уютно: пылал огромный столетний камин, вмещающий за один раз половину сосны, были зажжены высокие свечи в канделябрах и большая бронзовая люстра под деревянным резным потолком. Для чтения здесь было и светло, и тепло, и я от души наслаждалась этим спокойным вечером.

День прошел удачно: мы с детьми успели погулять до наступления непогоды, всей компанией поужинали, поиграли в триктрак и - это был приятный сюрприз - ни близняшки, ни Филипп не доставили мне сегодня неприятностей, протестуя против отправки в постель. Аврора рано ушла к себе, сославшись на то, что хочет написать письмо Буагарди.

Я могла с спокойной душой дочитать новый роман мадам де Сталь, привезенный недавно в Белые Липы заезжим торговцем.

Книга меня удивила. История женщины, молодой богатой вдовы по имени Дельфина д’Альбемар, влюбленной в женатого мужчину, которого сама же прежде сосватала для своей подруги, была описана многословно, но так страстно и раскованно, что в прежнем обществе, при Старом порядке, её сочли бы неприличной. Да и нынешнее общество вряд ли будет в восторге: одно дело - плясать полуголыми на балах, в абсолютно прозрачных платьях, не надев под них почти никакого белья, как делали многие теперешние щеголихи вроде Терезы Тальен, и совсем другое - самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Такие истории - любовь к несвободному мужчине - случались сплошь и рядом в жизни, но говорить и писать об этом было не принято. Тем более, показывать, как женщина с упорством мужчины отстаивает свое право на личную жизнь и независимые решения! Я впервые читала что-либо подобное.

И прочитанное находило какой-то странный отклик в моей душе. Не любовные страсти, конечно, и не экзальтация героини, - нет, скорее идея независимости… я не могла не признать, что в ней есть приятные стороны. Мой опыт свидетельствовал, что именно в Сент-Элуа, моем личном имении, я провела если не самые счастливые, то самые спокойные дни в своей жизни. Эта мысль мелькнула в сознании и погасла - я даже, испугавшись, прогнала ее. «Хорошо, - подумала я, успокаивая саму себя, - что все у нас с Александром наладилось и мне больше нет нужды делать выбор между счастьем и покоем!».

В замке было тихо. Поглядев еще немного, как танцует пламя в камине, я уже подумывала о том, что пора подняться к себе. Потом я услышала, как чьи-то шаги раздались в коридоре. Кто-то быстро направлялся в правое крыло дворца. Хлопнула в глубине комнат дверь. Минуту спустя все стихло.