Лилии над озером

Я чувствовала, что делать предложение, обручаться с Авророй он не намеревается. Это оскорбляло меня. Видимо, оскорбляло и Аврору - потому и ее отношение к графу было таким неровным. Если бы он хоть раз дал понять, что готов взять на себя обязательства по отношению к ней, я никогда не затеяла бы этот разговор. Но я ничего такого не слышала и просто обязана была вступиться за воспитанницу. Ей трудно с ним - искушенным, остроумным, вкрадчивым. Я должна уберечь её от нее же самой. Черт возьми, нельзя же допустить, чтоб ее жизнь была погублена!

Я уже строже произнесла:

- Уверена, сударь, что вы человек чести. Вы, кроме того, находитесь под нашим кровом. А посему я хочу услышать от вас только одно.

- Что?

- Вы перестанете тревожить мадемуазель Аврору. Иначе… видит Бог, иначе я буду вынуждена обратиться за защитой к своему мужу.

Буагарди внимательно смотрел на меня. Потом тяжело вздохнул.

- Мадам, я…

- Ответьте мне, да или нет?

- Да.

Подавшись ко мне, он произнес:

- Я уважаю вас и вашу семью. Я солгал бы, сказав, что не уважаю Аврору. Может быть, я даже… люблю ее. Однако, как бы там ни было, вы правы. Я не имею права продолжать.

- Вы и так уже достаточно её скомпрометировали, - сказала я сухо. - Вся ваша переписка очень похожа была на любовную.

- Бог свидетель, мадам, я этого не хотел.

Он говорил серьезно, но вид у него был унылый. Я снова захотела спросить, что же ему мешает жениться? И снова сдержалась. Видимо, здесь замешаны соображения о чести рода. Древность имени не позволяет ему сочетаться браком с девушкой невесть какого происхождения. Поэтому, чтобы не слышать унизительных для Авроры откровений, я не стала расспрашивать.

Буагарди некоторое время молчал, хмуря брови. Похоже, принять решение ему было очень нелегко. Заподозрив, что он колеблется и, может быть, планирует, как докучать Авроре втайне от меня, я уже готова была снова воззвать к его аристократической чести, но он вдруг произнес:

- Черт… как же я мог забыть…

- О чём вы?

- Там, в левом кармане моего сюртука, - там письмо… Герцог дю Шатлэ передал его вам, когда мы были в Пен-Лан.

Я чуть не вскочила с места:

- Письмо герцога? Он знал, что вы окажетесь в Сент-Элуа?

- Нет. Я и сам не знал, что меня сюда занесет. Но я отправлялся в Морбиган, стало быть, в ваши края.

Буагарди усмехнулся, будто что-то вспомнив:

- Герцог писал вам на лафете пушки, мокрый по пояс… Ох и холодная выдалась тогда ночка!

Не дослушав, я стала шарить в карманах графского сюртука и вскоре нашла смятое, неопрятное письмо. Строчки были неровные, видимо, чернила так и брызгали из-под неочиненного пера. Ясно было, что создавалось послание в бивуачной обстановке… Не сумев скрыть от Буагарди своего волнения, я поспешно развернула письмо и стала читать - оно начиналось не с приветствия, а со слов «черт возьми».

«Черт возьми, Сюзанна, этот ваш побег из Белых Лип - глупейшая из всех ваших выходок, которые вы когда-либо совершали. Только самая безрассудная женщина могла подвергнуть такой опасности и себя, и своих детей. Разве не говорил я вам о заложниках? Мадам, я готов умолять вас на коленях: уезжайте из Сент-Элуа, не теряя ни дня. Если вам безразлична собственная судьба, задумайтесь о детях - их тоже могут арестовать, синие не щадят детей.

Что касается причины вашего ухода, то, к сожалению, у меня сейчас нет времени давать подробные объяснения.

Я лишь могу повторить, что люблю вас, что безмерно благодарен вам и что нас разделило нынче сущее недоразумение.

Уезжайте, приказываю вам, уезжайте в Белые Липы. У меня больше нет возможности вам писать.

Александр»

.

В этом письме не было ни слова о том, что волновало меня больше всего, а именно: отказался ли герцог совмещать меня и леди Мелинду и осознал ли всю отвратительность этого намерения? Вместо извинений и объяснений здесь был сухой командирский тон, уместный разве что тогда, когда самому мужу не в чём себя упрекнуть! Я сложила письмо и, обернувшись к Буагарди, спросила:

- Так что вы там говорили… герцог писал мне мокрый по пояс?

- Да. - Буагарди удивленно приподнял бровь. - А вы не слышали еще?

- О чём?

- Да о том, сколько мы выгрузили оружия с английских суден.