Лилия для Шмеля

Мне нравилось проводить время с ним. В большой детской я скрывалась от слухов, тревог и наслаждалась уютом и покоем.

— Баронесса! — Вейре перевернул лист и протянул мне, показывая рисунок, увидев который я рассмеялась до слез.

— Ой, — только и охала, разглядывая себя на рисунке. Конечно, люди реалистично у него еще не получаются, но важные сходства он несомненно подметил, например: мой длинный нос, форму бровей, узкий овал. — Как здорово!

— Теперь, если вы не сможете приезжать, я буду смотреть на вас нарисованную!

— Приеду. Вейре. Обязательно приеду, — пообещала. — Пока что у меня есть важное дело, а после праздника я буду твоей гувернанткой.

— Правда?! — обрадовала он. — И мы будем читать, рисовать…

— И многое другое! Правда, рисовать я не умею. Совсем. Но кое-что знаю о перспективе. Хочешь узнать, что это такое? — и, получив согласный кивок, протянулась к чистому листу, чтобы объяснить наглядно.

Но стоило нарисовать лучи из одной точки — Вейре начал врисовывать свои игрушки, попутно хвастаясь самыми любимыми.

Особенно он любил нарядную карусель, на которой катались солдатики, плюшевые звери и с трудом втиснутые в креслица пожиратели кошмаров.

— Они хорошие, и мы с ними дружим, — Вейре достал одного братца и перенес на стол.

— А с кем ты еще дружишь?

— Ни с кем, — угрюмо ответил малыш. — Я ни такой как все, и… другим со мной скучно.

— Фи, какие глупости! Вот мне с тобой интересно.

— Вы мне тоже нравитесь, — признаваясь, он смотрел не менее проникновенно, чем его отец. Глаза у Вейре серые, с зеленоватыми вкраплениями, но большие, с густыми темными ресницами. Поэтому при правильном овале лица и чуть вьющихся волосах до плеч — он немного походил на хорошенькую девочку.

— Папа говорит, что если даже мне предлагают дружбу — ее нельзя принимать за чистую монету, потому что это из-за того, что я Веспверк. С нами все хотят дружить, потому что мы Веспверки… — он помолчал. Окинул меня взглядом олененка и упавшим голосом спросил:

— А вы? Вы тоже приезжаете ко мне, потому что я Веспверк?

Я чинно поправила платье, сложила руки на коленях, как полагается приличной даме, и официальным голосом ответила:

— Прошу прощения, Ваша Светлость, я позабыла о субординации…

— Нет! — закричал малыш, в отчаянии вертя головой. — Не надо быть такой! Я Вейре! Просто Вейре!

— А-а! Ну, раз ты Вейре, тогда… идем, я расскажу тебе одну сказку…

За окном давно стемнело. По распорядку дня Вейре пора готовиться ко сну, однако он по-прежнему бодр и весел. Вот и, чтобы успокоить ребенка, усадила его рядом с собой в кресле, и тихим голосом принялась рассказывать сказку. Надеюсь, познакомившись с круглым мутантом без ручек-ножек, Веспверк старший не взбесится.

Поскольку говорила я тихо и намеренно монотонно, внимательно слушающий сказку ребенок успокоился, начал зевать. Засыпая, он облокотился на меня всем тельцем, а потом и вовсе положил голову на мои колени. Его пряди разметались, и я, не удержавшись, начала ласково перебирать их.

Еще недавно Вейре не хотел спать — а вот он уже сладко спит. И что делать? Так и не придумав, не стала никого звать. В детской тепло, Вейре лежит удобно… Пусть покрепче уснет, а потом к нам придет кто-нибудь из слуг.

Однако пришел Веспверк старший.

Быстро шагая, он подошел к двери, бодро открыл ее и замер, увидев сонный полумрак, дремлющего ребенка и меня.

После его тяжкого вздоха, я приготовилась к недовольству герцога. Однако он бесшумно вошел, притворил дверь и спокойным тоном прошептал:

— Все конечно умилительно, однако вы сделаете его нюней.

— Ему всего пять лет!

— Шесть, — заупрямился герцог.

— И что? Ему не хватает ласки!

— Я в его возрасте… — зашептал он запальчиво, почему-то решив, что сейчас самое подходящее время для спора. Только не на ту нарвался. Я не стала угодливо выслушивать его, оборвав на полуслове:

— Возможно, вы в его возрасте были совершенно иным. Но не забывайте: Вейре не ваша копия, и он может хотеть не того, чего хотите или хотели вы. Перестаньте сравнивать его и укорять. Дайте ему свободу быть собой!

Я не требовала, не умничала, скорее, обращалась по наитию. Пусть старший Веспверк противный тип, но они с Вейре, несмотря ни на что, любят друг друга, и наблюдать, как они оба страдают из-за каких-то глупостей, не могу.

После моих слов Веспверк покосился на меня, поджал недовольно губы. Думала, сейчас начнет препираться дальше, но вместо этого он прошел к соседнему креслу, сел и принялся гипнотизировать меня взглядом.

— Пожалуй, мне следует собираться, — прошептала я, подозревая, что не к добру непонятные взоры герцога. Если он намерен продолжать сыпать колкостями — пусть не надеется, что я буду покорно выслушивать унижения.

— Спешите?

— Не хочу, чтобы нам приписали романтичные встречи.

— Скорее уж жаркие, — с насмешкой на губах уточнил хозяин дома.

Странно, что он посмел заговорить о подобном в присутствии юной, незамужней гостьи. Гневно смерила его взглядом. В ответ Веспверк примирительно поднял руки.

— Не ожил вас увидеть здесь в такой час. Впредь, прошу посещать мой дом в более подходящее время.