Лилия между тернами

      - Рим, я думала ты голодный и приготовила поесть, - срывающимся голосом пробормотала я, когда нетерпеливые губы Риммана соскользнули на мою шею.

      - Я голодный, Ники. Господи, ты даже не представляешь, какой я голодный, - прохрипел Римман, толкая меня в сторону кухни.

      - Рим! - с упреком выдохнула я.

      - Ники, пожалуйста! - его голос скрипел от внутреннего напряжения.

      И Римман засунул обе свои большие ладони под моё платье, бесцеремонно задирая его, и обхватил мои ягодицы. Он сильно сжал их, и у меня вырвался стон, в котором даже я сама услышала полную капитуляцию. Римман же нетерпеливо рыкнул и приподнял меня над полом. Сделав несколько шагов, он усадил меня на край кухонного стола. Холодная, гладкая поверхность коснулась моей кожи, заставив вздрогнуть.

      - Рим, может, мы наверх пойдем? - прошептала я, с жадностью впиваясь ртом в кожу на его жестком подбородке.

      - Позже! - вытолкнул из себя Римман, вздрагивая от каждого скольжения моих губ.

      Боже, вкус его кожи, его неповторимый запах делали меня безумной. Мне становилось наплевать на весь мир вокруг с его чокнутыми проблемами, когда он так близко. Мои дрожащие руки столкнули с его плеч куртку и потянули край футболки, желая получить еще больше пространства для алчного исследования. Больше Риммана.

      Он послушно поднял руки, облегчая мне задачу. И я с благодарным стоном прижалась к его обнажившейся груди, запутывая пальцы в поросли волос. Опустившись, я лизнула его сосок, и от этого простого движения Рим дернулся и застонал сквозь зубы. Я отчетливо слышала, как грохочет его сердце, и моё собственное вторило ему, оглушая меня.

      Осмелев, я заскользила пальцами и ртом по его солоноватой коже, добираясь до пояса джинсов. Римман затрясся и, глухо зарычав, схватил мои руки и отвел их за спину.

      - Черт, Ники, не сейчас! - почти грубо сказал он и стал шарить на спине, желая избавить меня от платья.

      Но, видимо, застежка это было не то, что он готов был осилить в таком состоянии. И поэтому через минуту Римман просто схватился двумя руками за подол платья и разодрал его, как бумажную салфетку.

      - На хрен эти тряпки! - прохрипел он, тут же впиваясь губами в мою грудь сквозь кружево.

      Меня выгнуло как от разряда, и легкие сжались от вырвавшегося умоляющего стона.

      Его язык скользил, а зубы поддразнивали, заставляя меня трястись и выгибаться, вцепляясь в его голову и плечи.

      - Рииим!!! - его имя рвалось из меня, и это было единственное слово, которое я была способна произносить прямо сейчас.

      - Скажи, чего ты хочешь, Ники, – пробормотал Римман, сжав в ладонях обе мои груди и продолжая поочередно дразнить соски раскаленным ртом.

      Но я могла только стонать и извиваться навстречу каждому малейшему поддразниванию.

      Римман поднял голову и прожег меня взглядом, до краев наполненным первобытным вожделением, и его влажные губы растянулись в чувственной улыбке, и все внутри у меня затрепетало от мучительного предвкушения.

      - Молчишь, моя сладкая принцесса? - мурлыкнул он. - Ну, тогда я буду делать с твоим телом то, что я хочу.

      Мягко боднув меня, он принудил меня откинуться на руки, и его открытый рот соскользнул вниз по моим ребрам к животу. Твердые пальцы подцепили мои трусики и медленно стягивали их, и его глаза следовали за ними, жадно вбирая в себя и сжигая влажную плоть.

      Когда он смотрел так на меня впервые, я готова была сгореть от смущения, а сейчас волна дикого возбуждения ударила мне в голову, опьяняя почти до невменяемости. Я сама подняла и поставила стопы на стол, бесстыдно открываясь перед ним и желая еще больше этого его голодного взгляда и в неистовой надежде на прикосновение.

      Римман поднял на меня глаза, и я просто не могла выдержать темного пламени, полыхавшего в них. Мои бедра сами дернулись ему навстречу, умоляя о чем угодно, кроме этого убивающего меня ожидания.

      - Ники, если бы ты только знала… - мучительно проскрежетал Римман и опустился на колени, просовывая свои ладони под мои ягодицы.

      Его руки приподняли мои бедра, еще больше открывая для его беспощадной ласки. Едва его резкое дыхание коснулось моих влажных складок, я уже знала, что он заставит меня умирать от наслаждения, и желала этого как ничего прежде в своей жизни. Веки Риммана опустились, и он нежно первый раз коснулся моего лона, проводя губами, словно проверяя своё могущество. Моё тело тут же дернулось, демонстрируя отчаянную готовность ко всему, что он захочет с ним сделать. И только тогда Римман обрушил на меня всё властное искусство своего рта, и я потерялась в движениях его губ, языка и пальцев, зашлась в стонах и крике. Когда отхлынула первая волна, я с трудом приоткрыла веки и увидела лицо нависшего надо мной Риммана, который с маниакальной жадностью впитывал вид моего взрывного оргазма.

      Я ощутила, как его плоть проталкивается через мои еще не утихшие сладостные спазмы, и это подкинуло дров в костер, на котором он сжигал моё тело. Римман обхватил мой затылок, поднимая меня навстречу своему рту, и я сама втолкнула свой язык в раскаленную глубину, упиваясь нашим общим вкусом и возвращая ему жесткие движения его члена внизу.