Лиловые орхидеи

Он не говорил мне этих слов. После нашей первой ночи в гостинице Гэвин больше ни разу не говорил, что любит меня. Он говорит много всего другого. Приятного. Романтичного. Но не эти слова.

Может, он передумал? Может, он наконец осознал то, что я знала все это время, – что мы теперь совсем другие люди?

Я даже не отдаю себе отчет, что не слежу за игрой, пока трибуны не сотрясаются от криков ликования, а зрители вокруг меня не вскакивают с мест.

– Молодец, сын! – с гордостью кричит Гэвин.

Некоторые сидящие рядом женщины одобрительно похлопывают Гэвина по спине.

Мэддокс смотрит на Гэвина и улыбается до ушей, обмениваясь поздравлениями с другими членами команды, когда они выбегают с поля после его гола, принесшего им победу.

После матча Гэвин приглашает нас на ужин, потом подвозит нас с Мэддоксом до дома, но даже не вылезает из машины.

– Слушай, дружище, – говорит он Мэддоксу, – как ты думаешь, мама не будет возражать, если завтра вечером я принесу диск с каким-нибудь фильмом и пиццу?

Мэддокс смотрит на меня с радостным нетерпением, и я пожимаю плечами.

– Новый фильм про Человека-паука? – спрашивает он у Гэвина.

Гэвин кивает ему:

– Хорошо, если хочешь.

Потом смотрит на меня:

– В шесть часов подойдет?

– Да, вполне.

Я стараюсь не показать, как я разочарована тем, что он не хочет провести весь день со мной, пока Мэддокс в школе.

– Пока, пап, – говорит Мэддокс, обнимает его и рысью поднимается по ступенькам в дом.

Я направляюсь за ним, но кое-что вспоминаю и оборачиваюсь.

– Как ты узнал Коллина на матче? Вы с ним знакомы?

– Нет. Он понижает голос, чтобы Мэддокс его не услышал. – Я сказал в агентстве, что мне нужны самые огромные, самые непрошибаемые головорезы из всех, кто у них есть, чтобы защитить тех, кого я люблю.

Потом он подмигивает мне и выезжает с подъездной дорожки.

Около полудня разочарование захватывает меня целиком. Что он делает? Почему не пишет и не звонит? Зачем Гэвин вообще приехал на день раньше, если не хочет увидеться?

Я звоню Скайлар в ресторан.

– Привет!

– Что случилось? – спрашивает она.

– Почему что-то должно случиться, чтобы я тебе позвонила? – спрашиваю я. – Просто звоню спросить, не разговаривала ли ты с Пайпер в последнее время.

– Ох, сестренка, ну и врешь же ты, – говорит она. – Я знаю, что ты сейчас сидишь дома и дуешься, что Гэвин в городе, но при этом тебя не окучивает.

Я выпрямляюсь в кресле.

– Откуда ты знаешь, что Гэвин в городе?

– Потому что я смотрю на его прекрасную задни… физиономию прямо сейчас. Он обедает с папой.

– Что он делает? – кричу я в трубку.

Она смеется.

– Ага, – говорит сестра. – Они смеются. Наверное, про тебя говорят. Ты вообще-то довольно смешная.

– Скайлар! – одергиваю я ее. – Зачем он вообще туда пришел?

– Боже, Бэйлор, ну ты и тупая, – говорит она. – Для человека, который пишет про любовь и подобную фигню, ты какая-то уж слишком непонятливая. Парень явно влюблен в тебя по уши. Он только и говорит, что про тебя и Мэддокса.

Я не знаю, что на это ответить, поэтому молчу.

– Они с папой, кстати, часто разговаривают, – говорит Скайлар. – Он звонит ему из Лос-Анджелеса – кажется, они теперь друзья или что-то вроде того.

– Ты, наверное, шутишь, да? – говорю я.

– Крис сказал, что ему он тоже звонит, – говорит она. – Он очень старается погрузиться в вашу жизнь, Бэйлор. Гэвин прикладывает кучу усилий, пока ты там ковыряешься в заднице и размышляешь, достоин ли он тебя.

– Фу! – выдыхаю я.

– Я просто хочу сказать, что если ты не поторопишься и не пойдешь ему навстречу – и когда я говорю навстречу, я имею в виду в его постель, – то он просто сбежит. Не от Мэддокса, нет – он его просто обожает, но ради бога, Бэйлор, сделай уже хоть что-нибудь. Избавь человека от мучений. Разве он еще не настрадался? Да и ты тоже?

Я провожу остаток дня, думая об этом телефонном разговоре и разглядывая сегодняшнюю доставку. Это букет, но не из цветов. Это букет из дисков. Дисков со всеми фильмами, которые мы смотрели вместе для нашего курса по киноведению. Букет дополняют мои любимые конфеты. И, конечно, записка.

Бэйлор,

Многие из моих самых лучших воспоминаний связаны с нашими киновечерами. С нетерпением жду сегодняшнего вечера.

Гэвин

Мэддокс так поглощен фильмом, что совершенно не замечает происходящего вокруг. Он сидит между мной и Гэвином на диване и держит перед собой огромную миску с попкорном, а его глаза прикованы к экрану телевизора.

Каждый раз, когда я протягиваю руку за попкорном, Гэвин делает то же самое, дотрагиваясь до меня рукой, посылая электрические сигналы от кончиков моих пальцев по всему остальному телу. Вторую руку он положил на спинку дивана у Мэддокса за спиной и пальцами играет с прядью моих волос так, что волосы щекочут мне шею, вызывая трепет вдоль всего позвоночника.