Линейные корабли типа “Орион”. 1908-1930 гг.

Как только в стрельбе наступило затишье, я увидел в районе кормы огромный столб дыма, вырвавшийся на высоту около 200 фунтов. Поднявшись вверх, он медленно увеличивался, превращаясь в огромное облако, походившее на громадный гриб. Взлетевший на воздух корабль мог быть "Дифенсом", а картина увиденного внушала нам трепет — никогда я не мог себе представить гибель корабля такой трагической и ужасной ("Дифенс" взорвался в 6 ч 16 мин, и это был другой корабль. Прим, ред.)

Около 7 ч 00 мин наступило временное затишье, на четверть часа, но в своей башне нам ничего не было видно, и орудийным расчетам было позволено подняться наверх, чтобы увидеть тонущий корабль, мимо которого мы проходили, предполагая, что это германский дредноут — из воды торчали только нос и корма. Не зная, на самом деле, что это был "Инвинсибл", мы громкими возгласами приветствовали потопление "германца".

"В сражении наступило временное затишье"

В 7 ч 14 мин мы заметили германские эсминцы, атакующие наши корабли, и сразу открыли по ним огонь и обстреливали их в течение восьми минут. Они тотчас поставили очень плотную дымовую завесу и, развернувшись, уже больше не появлялись на прежнем курсе, и только примерно в течение минуты вертелись, крутились, виляли и исчезали в своем собственном дыму и изредка вновь показывались в разных местах. Мы тотчас повернули на четыре румба в сторону от противника. Эта торпедная атака эсминцев была отражена, башня была приготовлена к открытию огня, и я был весь прикован вниманием к линейному крейсеру противника типа "Дерфлингер". Но прежде, чем мы смогли открыть огонь по нему, он развернулся и исчез в густом дыму. Позже, примерно около полуминуты, я наблюдал за другим крупным кораблем, сильно избитым и разрушенным до неузнаваемости от огня, который велся отовсюду, и прежде, чем мы смогли открыть огонь по нему, он тоже скрылся в тумане.

В 7.26. мы опять открыли огонь по атакующим нас германским эсминцам, которые использовали одну и ту же тактику — быстрого разворота и ухода, когда мы открывали огонь, и вновь быстрой атаки, как только наши снаряды падали в воду. В результате мы были, до некоторой степени, похожи на охотника, пытающегося попасть в бекаса не мелкой дробью, а пулей.