Лингвистическая психотерапия

В теоретической лингвистике существуют попытки описания неосознаваемых аспектов психического моделирования реальности. Ближе всего к существу обсуждаемой проблемы – взгляды Г.Гийома, который писал: "В языке записаны не только потребности мышления в непосредственный момент выражения, но, кроме того, и те, которые можно было бы назвать потребностями молчаливого мышления

, занятого вне акта речетворчества самосозерцанием и определением лучших способов перехвата того, что в нем происходит... Думаю, что самая глубинная часть языка в гораздо большей мере зависит от постоянного глубокого раздумья человеческого мышления, чем от постоянного упражнения в речи, которое приводит в действие во множестве случаев вещи, открытые мышлением вне речи, когда мышление сосредоточено на самом себе. Метафизическая часть языков в большей мере является выражением постоянной работы мысли, которая простирается далеко за пределы относительно коротких моментов, когда на практике реализуется та способность говорить, которой мы наделены" (21, с. 68, курсив мой – Н.К.

).

С психологической точки зрения то, что у Гийома названо мышлением[18]

– это, конечно, психика, а "молчаливое мышление" – попросту рефлексия. Как лингвист-теоретик, он рассматривал и анализировал прежде всего язык, который, "овеществляя ментальное" и стремясь к оптимальности его воспроизведения, "никогда не будет слишком верным изображением ментального, которое старается передать" (там же, с. 71). Психолога же интересует динамика самого ментального, то трудноуловимое и еще более трудно передаваемое мерцание смыслов

, которым представлена актуальная ситуация миро- и самовосприятия. Воспринимаемый универсум не отделен от воспринимающего, и Гийом верно уловил точку, в которой ощутимо их единство и взаимопроникновение: это момент соприкосновения актов представления (actes de representation) и актов выражения (actes d`expression), конституирующих единство речи и языка. Достаточно четко эксплицирована роль системы языка в процессе "овеществления ментального" или концептуализации реальности, это "запись в виде удобных знаков мимолетных ощущений, обладающих важной способностью приращения, которая ведет к их ментальному сочетанию друг с другом в форме знаков, способных обозначать это ментальное сочетание. Мы мало склонны представлять образование языка в виде линейной этимологической деривации, но очень склонны видеть в нем постоянное приращение мимолетных ощущений, соединенных с формообразующими элементами, агглютинация которых представляет физический аспект происшедшего ментального приращения" (21, с. 71).

Неосознаваемое психическое есть виртуальный компонент концептуализации действительности, в этом процессе оно представлено двояко: в момент производства новых смыслов и значений ("приращение ментального") у Гийома, и в момент их знакового оформления (психосемиозис). Лингвистическое выражение результата этого процесса Гийом описывает как агглютинацию формообразующих элементов (структур) языка. Как лингвист, он усматривает свою задачу в том, чтобы зафиксировать языковые механизмы производства новых концептов и указывает на трудности объяснения, связанные с ментальной преемственностью смыслов и физической преемственностью фонетических изменений, подчеркивая, что оба эти вида преемственности остаются в области предположений.

Для психолога принципиально важен момент производства новых смыслов, в особенности его уникальные, индивидуализированные аспекты. В ряде случаев кто-то впервые помыслил или представил себе некоторое значение, идею или смысл, для которого нет пока традиционной лингвистической формы выражения. Кроме того, здесь встает специфическая психосемиотическая проблема: идея не может "из себя" изобрести для себя соответствующий знак, однако в имеющихся семиотических системах может найти знак, который будет ей передан – при условии потери прежнего соответствия. Поэтому в истории знания новые мысли и идеи обычно формулируются сначала посредством символов, и лишь позднее приобретают строгую понятийно-логическую форму выражения.