Линия красоты

Ник с немалым удивлением осознал, что Джеральда в этой толпе и вправду любят — по крайней мере, искренне желают ему успеха и благожелательно радуются, глядя, как столичная знаменитость неумело швыряет сапог.

С третьей попытки дело пошло лучше: Джеральд расстегнул пиджак (чем вызвал новые одобрительные возгласы) и швырнул сапог от плеча так, что тот перелетел — хоть и ненамного — за двадцатиярдовую отметку. Толпа радостно захлопала: теперь советы давали все наперебой. Одни советовали держать сапог за голенище, другие — за подметку; Джеральд попробовал и так, и так. Четвертый бросок ему совсем не удался. В толпе зрителей уже чувствовалось утомление, и чей-то голос, в котором Ник заподозрил умника-социалиста в золотых очках, проговорил ехидно:

— Вот так большие шишки и выставляют себя на посмешище.

Презрительно фыркнув, Джеральд занес руку для пятой попытки — и на этот раз сапог, описав ровную невысокую дугу, упал наземь далеко за последней отметкой, обозначавшей двадцать пять ярдов. Мальчишка побежал туда и отметил удачу Джеральда, воткнув рядом с сапогом голубую мету для гольфа. Послышались аплодисменты, защелкали фотокамеры.

— Надеюсь, я что-нибудь выиграл? — поинтересовался Джеральд.

— Пока еще рано об этом говорить, Джеральд, — откликнулся тот самый местный, что спрашивал, умеет ли он метать сапог. Должно быть, этот человек наслаждался тем, что может как ни в чем не бывало называть парламентария по имени, а тот только благодушно улыбается в ответ, памятуя, что сегодня он — общественная собственность, друг народа.

— Мистер Тревор, — прошептала ему в ухо Пенни. — Городская канализация.

— Доброго здоровьичка, Тревор! — радостно поздоровался Джеральд таким простонародным говорком, какой и среди простонародья не часто встречается.

— Игра идет до пяти часов, — объяснил мистер Тревор. — Вот тогда и узнаем, кто победил. Кто бросит дальше всех, получит кабанчика.

И указал на клетушку, до сих пор скрывавшуюся за толпой, где хрумкал капустными листьями упитанный хряк глостерской породы.

— Боже ты мой… — проговорил Джеральд и неуверенно засмеялся, как будто ему показали змею.

— Тут вам и завтрак, и обед, и ужин! — сияя, пояснил мистер Тревор.

— Да, в самом деле… Честно говоря, мы свинины не едим, — проговорил Джеральд и уже хотел идти прочь, как вдруг увидел, что к стартовой черте приближается, уверенно сжимая в руке сапог, человек в золотых очках.

— Ну, сейчас Сесил всем покажет! — воскликнула женщина в перманенте; возможно, она все-таки не так уж симпатизировала Джеральду — с этими людьми никогда ничего не разберешь.

Сесил был маленький, но жилистый и решительный, и все, что делал, делал с тонкой улыбочкой. Джеральд остановился, ожидая, что будет; Ник и Пенни с двух сторон тщетно пытались отвлечь его посторонним разговором.

— Держу пари, у него в запасе какой-то трюк, — проговорил Джеральд, — но какой…

Сесил и в самом деле не обошелся без трюка — он начал с короткого разбега, а затем швырнул сапог с разворота, словно мяч в крикете. Снаряд упал далеко за отметкой Джеральда, и мальчишка отметил место его падения красной метой. Во второй раз Сесил продемонстрировал новую хитрость — запустил сапог из-под руки, так что тот полетел невысоко и упал немного ближе, чем в прошлый раз, но все равно далеко за голубой метой. Сесил не колебался, не медлил; у него имелась и меткость, и глазомер. С каждым разом он менял и улучшал свои методы, и в последнем броске сапог улетел едва ли не на три ярда дальше его собственного рекорда. Отряхнув руки и тонко улыбаясь, Сесил отошел от стартовой черты и встал не вплотную, но довольно близко к Джеральду.

— Вот ведь не повезло вам! — сокрушенно проговорил мистер Тревор. — Хотя, раз кабанчик вам все равно ни к чему…

— К черту кабанчика! — легко ответил Джеральд.

Взглянул на Пенни, на Ника, затем перевел взгляд на сияющего Сесила — и с легкой улыбкой, словно удивляясь собственному темпераменту, начал стягивать пиджак.

— Этому парню надо преподать урок, — проговорил он знакомым Нику сердито-насмешливым тоном.

Послышались хлопки в ладоши и несколько свистков. Пиджак повис на изгороди, и взглядам публики открылась голубая рубашечная спина Джеральда с пятнами пота. Ник попытался понять, как выглядит Джеральд — величественно и благородно, или же, как предсказывал Сесил, выставляет себя на посмешище — и решил, что все зависит от того, как на это смотреть. Верная Пенни подхватила пиджак: она солнечно улыбалась, поддерживая Джеральда, но в глазах ее читалось беспокойство. Перекинув пиджак через плечо, она полезла в сумочку в поисках еще одного фунта.

— Значит, вы выиграли кабанчика! — проговорила мать Ника, вводя Джеральда в гостиную Линнелса. — Боже мой…

— Знаю, знаю… — отвечал Джеральд. От усилий он раскраснелся и вспотел, и, пожалуй, ему не мешало бы принять душ. — Мы пять раундов прошли, но в конце концов я его сделал! Да, это была убедительная победа!