Линия Между

«Потому что мне очень хочется, чтобы у него получилось», — подумал Арлес. А потом, совершенно неожиданно для себя, повторил это вслух.

— Ну, — мастер Эве невозмутимо склонил голову набок. — Для него она не умерла.

Тут он наконец заметил бушующую вокруг непогоду. Заметил, недовольно сдвинул брови, укоризненно взглянул на небо… И ветер стих! Снежинки неподвижно замерли в воздухе, а потом начали медленное и плавное кружение.

— Покажи мне, где храм, — приказал мастер бывшему ученику.

Девчонка попалась смышленая: несмотря на то, что Дану Капельный Голос упомянул до бумаги, листы принесла первыми. Сначала Лэо пытался усидеть за столом, но музыка терпеть не могла размеренности и порядка. Отрывки прыгали, наскакивали друг на друга, вываливались за пределы нотного стана, сновали вокруг.

Лэо переместился на кровать. Потом на подоконник. Потом в кресло, разложив черновики на подлокотнике. И в конце концов устроился на полу, головой к окну.

Он писал сразу на бумагу, не проверяя создаваемую мелодию на гитаре. Да и не для гитары была эта музыка. Для скрипки. Или нет?

Золотой Голос Ардары перевернулся на спину и вытянул руки за головой. Закрыл глаза. Несколько раз глубоко вздохнул. И блаженно улыбнулся.

Значит, не только для скрипки.

Значит, работы еще как минимум на дюжину дней.

Значит… Ну где же Дана?!

Когда до храма оставалась какая-то дюжина шагов, Эве остановился, задумчиво глядя перед собой. Арлес молча ждал в шаге позади учителя. Мысли кружились сумбурной стаей, а ведь присутствие мастера вроде как должно было их упорядочить. А еще мастер должен был помочь. И теперь у Арлеса в голове не укладывалось это «ты хоть раз замечал, чтобы я практиковал сбрасывание мертвых с заслуженных ими небес».

— Подождем, — проговорил Эве, поудобнее ставя посох и опираясь на него.

Молодой вампир не удивился — мастер имел право и не на такие причуды. Правда, холодно, а на учителе всего и есть, что тонкая куртка, теплый плащ… и слой ненавязчивой согревающей магии. Что ж, хорошо. Подождем.

Дана поправила шерстяную кофту с высоким горлом и улыбнулась. К вечеру настроение менестрельки всегда улучшалось: во-первых, ночь она любила больше, чем день, а во-вторых, предвкушение общения с гитарой и публикой — это уже само по себе удовольствие.

В дверь осторожно поскреблись. Дана поспешно спрятала улыбку — скорее всего это был племянник хозяина, мальчишка лет пятнадцати, а такие терпеть не могут несерьезного к себе отношения.

«Интересно, в чем там дело? Может, Крейни уже пришел? Но он сам бы зашел…»

— Что случилось? — поинтересовалась менестрелька, отходя к столу.

В дверь сунулся длинный конопатый нос.

— Госпожа, там…

— Заходи давай, а то сквозняк, — Дана позволила себе легкую улыбку. — Так что там?

— Да нет, это вам выйти надо, наверное… Там это… Ну, там девка такая… Во! Нос к потолку и губы поджимает! Говорит, вы ей нужны, ну просто позарез!

— А откуда?

— Не сказала. Сказала, только вам. От какого-то важного господина, — кривая ухмылка без слов сообщила все, что паренек думает о «девке такой». Мол, воображает из себя невесть что, а мы и не таких видывали!

— Ладно, Асти. Я сейчас.

Кому и зачем она могла понадобится, Дана раздумывала уже на лестнице. В конце концов высота задранного носа еще ничего не значит — слуги, они везде такие, что в Володае, что на Сонсаранге…

Словно подтверждая мысли девушки, служанка ждала у самого подножия лестницы, едва не прыгая от нетерпения. И лицо у нее при этом было жалобно-перепуганное.

— Госпожа Дана, госпожа Дана! Пойдемте со мной скорее, пожалуйста! — затараторила она, стоило менестрельке появиться в поле видимости. — Там та-а-акое!

— Где «там»? — не поняла Дана.

— Во дворце! — выпалила девушка таким тоном, словно у нее на лбу крупными буквами было написано «Находится в рядах армии королевских слуг». И не давая даже шанса опомниться затараторила еще быстрее прежнего: — Там настоящий ужас происходит! По городу вампиры шляются толпами, на старых верфях уже кого-то загрызли, скоро сюда доберутся! А ихний главный так вообще с храма начал! Никто ничего толком не знает, но говорят страшные вещи! И ар-принца еще никто не видел, хотя он точно вернулся! А лошадь его невесты с ума сошла, не иначе! Трех конюхов уже растоптала, один спасся, да и то чудом!

— А куда же сама невеста смотрит? — поинтересовался Крейни, пока служанка набирала воздуха для новой порции информации. Менестрель сидел в пол-оборота к лестнице, задумчиво подбирая на гитаре новую мелодию. Видно, пришел уже давно, но не хотел будить. Дана посмотрела на него с нескрываемым сочувствием: совсем извелся бедняга после той ночи в «Орле». И когда еще отпустит его эта нелепая и никому не нужная любовь…

— Никуда она уже не смотрит!

— Это как? — не понял менестрель.

— Так она же не вернулась! Его ар-Высочетсво один приехал. Ну, то есть всех, конечно, спасли, но вот королевна… Я же поэтому и пришла, госпожа Дана! Вас господин Капельный Голос просил позвать, так просил, что прямо со слезами… Ай-я-я-яй!