Лёд

Буквально перед самым отплытием у нас случился казус: фотограф наш сломал руку, а нанятый штурман отказался плыть с нами из-за скудного снаряжения и еще более скудных запасов. Георгию Яковличу срочно пришлось искать замену, что ему, по видимости, не вполне удалось: новый фотограф явно плохо знает свое дело, а штурман Сахаров — и вовсе самодур, мнит себя старпомом в отсутствие такового в числе экипажа, ходит гоголем и всем раздает распоряжения, даже Георгий Яковлич ему не указ, слушается только капитана, да и то кривит физиономию, когда Николай Петрович его одергивает и велит вести себя скромнее.

Кормят тут, как я уже и говорил, совсем неважно: Георгий Яковлич настоял, чтобы мы захватили большие запасы солонины, а она оказалась совсем тухлая. Но все же приходится ее есть, выбора-то у нас и нет. При варке воняет так, что хоть с камбуза беги. А за неимением в экипаже кока, приходится готовить по очереди — в свою смену я затыкаю нос чем придется. Вообще удивительно все это, Катенька: на судне поговаривают, Георгий Яковлич неплохие деньги собрал на эту экспедицию, а кормит нас форменной тухлятиной. Да что нас! Они с капитаном то же самое едят.

Ты наверняка ждешь от меня описания дивных арктических пейзажей, ты ведь у меня так любишь зиму! Обещаю тебе на деньги, вырученные с плавания справить новый салоп — прежний твой тулупчик совсем поизносился…На самом деле, родная моя, мы не так далеко еще отплыли от милого нашему сердцу материка, а посему рассчитывать можем пока только на сизые волны да промозглый ветер. Для северного сияния пока тоже рановато, поэтому порадовать мне тебя нечем. Впрочем, не все так плохо, как может показаться по тому, что я уже успел тебе написать: выпадающее мне свободное время я стараюсь проводить с пользой и веду дневник — обязательно привезу его тебе, если только его не смоет в океан, ибо наступает осень, не за горами шторма. А поскольку записи свои я везде ношу с собой, чтобы они пока ненароком не попали никому на глаза, то очень боюсь их выронить, когда тружусь на палубе — капитан велел крепить груз на ней, в трюме совсем мало места. Штурман беспрестанно ругается с ним на эту тему: он чрезвычайно боится, что и без того хилую и тухлую провизию смоет за борт. И хорошо, если это произойдет недалеко от материка.