Лёд

Катенька, видела бы ты, что за диво эта зимняя Новая Земля! Прежде я считал, что нету ничего краше осеннего Петербурга, когда ветер гонит сухую крошащуюся листву по водной кромке Финского залива, но здесь совсем иное великолепие, такого больше не встретишь нигде. Эти острова, казалось, и предназначены только для созерцания и восхищения ими, жить тут совершенно невозможно, хотя местные, безусловно, пообвыклись, и на материк их не заманишь никаким калачом. Вот я только что говорил тебе об осенних листьях на волнах залива — этот архипелаг и есть те самые листья — сухие, бесцветные, гонимые ветром по бескрайним просторам. Даже находясь здесь, чувствуешь свою ничтожность и то, насколько ты мал и незначителен по сравнению с великим океаном, окружающим тебя со всех сторон. Я был так потрясен этим нашим с Володей путешествием, что едва не начал писать стихи: насколько бы мы не удалялись от места зимовки, Фока был виден практически отовсюду, ибо острова эти крошечны. Когда я ступаю по земле, мне все кажется, что еще шаг, и океан поглотит почву под моими ногами — так архипелаг схож с болотными кочками, не имеющими никакой опоры. Правда, нынче все стоит зима, и за ночь наш с Володей лагерь заносило с головой, каждое утро мы с трудом откапывали собак и друг друга, но под метровым слоем снега нога неизменно ощущала жухлую, не успевающую набраться сил за короткое лето траву, уходящую корнями в тонкую полоску земли, гонимую волнами океана. Это очень странное и очень страшное ощущение, Катюша…

За эту короткую вылазку нам с Визе удалось неплохо сойтись: он тоже презирает штурмана и полагает, что тот слишком много на себя берет. Но все же открыться ему я так и не решился, довольно и того, что про табак и карточку знает Ипполит, хотя он все же мой кузен, и я поневоле должен ему доверять. За нами сразу же увязался фотограф. И тут мы, наконец, узнали, что зовут его Петром Пинегиным. Представляешь, родная, он обычный титулярный советник и никак не чаял попасть в такую переделку! Прежний наш фотограф приходится ему каким-то дальним родственником, а поскольку Пинегин влез в немалые долги, то и отказаться от довольно прибыльного дела просто не смог. Видела бы ты, как он трясется за свою жизнишку! Впрочем, общение с нами придало ему сил и бодрости духа. Хотя у всех у нас постепенно дает о себе знать цинга. Местные советуют пить медвежью кровь, но на это пока не решился никто из нас. Видимо, не окончательно нас еще прижало.