Липовый барон

— Ты меня все равно не поймёшь, но это не важно! — сказал Лейт. — Слушай мой голос. Интонации важнее слов. Беги! Но мне не попадайся! Я потяну время.

Девушка дрожала, но внимательно слушала. Руки в крови. На полу валяется тяжёлый окровавленный подлучинник, медный таз с водой лежит рядом. Проломленный висок насильника — лучшее доказательство, что не все берётся силой…

Потом был скрытый выход через кухню. Девка проскользнула через чёрный вход и скрылась во тьме подворотен. Лейт её проводил и поспешил занять своё место за столом, жалуясь на живот.

— Пьём! Разрази вас понос, который был у меня! — орал Лейт.

Глава 8

Об истории мира, демонах,

покупках и глобальной подставе

Первой моей мыслью было то, что я не протрезвел от укурки. По всем косвенным признакам прошло не так много времени, а у меня в голове до сих пор чужие мысли, запахи, события. Я как будто прожил несколько дней из жизни другого человека. Вопрос только в том, что это было: мои галлюцинации или что-то, что происходило на самом деле?

— Халмор, ты маг? — первое, что я спросил.

— Жрец, — усмехнулся он.

— Это правда, то, что я увидел, или просто бред моего разума?

— Я не знаю, что ты видел. Мне это не открыто. А то, что обряд прошёл как надо, — это хороший знак. Не всем обряд что-то показывает. Обычно они просто спят и ничего из него не помнят…

Я кратко пересказал увиденные события. Халмор надолго загрузился.

— Чужак-демон увидел других демонов, — сказал он задумчиво.

— Демон?! — чуть ли не вскричал я.

Капец, спалился! Как и где, когда успел?! Что теперь будет?!

— Да не тревожься ты, — сказал жрец, наверное, заметив мои гримасы. — Мне до тебя нет дела. Я не маг, чтобы из твоего появления трагедию делать. Я давно уже знаю…

— Халмор! Так ты знал?

— Догадывался. Стал подозревать после той истории с живыми ядами в воздухе, и когда Эсте после твоих слов стал чудить…

— А почему…

— Потому! — отрезал жрец. — Ты знаешь, почему начали охотиться на демонов?

— Догадываюсь… Маги?

— Всё не так, — поморщился Халмор. — Изначально всё из-за орков. Появились непонятно откуда, сразу целыми племенами и начали резню. С ним пришли их боги. Они-то и были настоящими демонами. Потом, когда к оркам привыкли, пришли гномы, но они сразу же стали на сторону людей и убивали орков так, что их нельзя было заподозрить во зле…

Жрец прервался, смочил губы настоем и продолжил.

— Легенда о демонах из других миров стала забываться. Все привыкли к гномам и оркам. Но потом стали появляться странные люди, не говорящие по-нашему. Часть из них даже стала жить среди нас. Такие же рыцари, такие же дворяне, но были и другие. Они принесли новую веру, и тогда все старые религии восстали против них. Случилась страшная война. Дворяне уже повязаны с нашими аристократами, и под предлогом религиозных войн было пролито много крови. Именно тогда орки стали силой, воспользовались междоусобицей между людьми, отвоевали себе большие территории. Тогда же стали поднимать голову и маги. Раньше они были смирнее. Жрецы перестали быть единственной силой, нас потеснили маги. Жрецы зависят от верующих, а маги — только от себя и знаний. Только спустя сто лет утихли последние очаги войны, и знать забыла, кто и кого убил в этих войнах.

— А сейчас?

— Маги.

— А им-то мы зачем?

— Несколько сотен лет назад выяснилось, что люди из других миров странные. Необычные идеи, чудные знания, непонятные взрывы. Но я думаю, не это главное. Ты, наверное, уже знаешь, что магия на твоих соплеменников действует хуже. Маги забеспокоились. Сначала за вас стали давать награды. Опыты, расспросы. А потом всех стали просто истреблять, когда узнали всё, что им было нужно.

— А ты почему меня не сдал, если знаешь, что я такой же?

— Как тебе сказать… Есть несколько причин. Сам считай, какая из них самая важная. Во-первых, ты мне симпатичен. Во-вторых, ты натолкнул меня на новые мысли. В-третьих, это хороший повод утереть нос зарвавшимся магам. В-четвертых, мне без разницы, в кого ты веришь. В смерть верят все, и ты не исключение. В-пятых, твоя смерть, что пришла к тебе в обряде, не наша смерть. Рарнор не любит женщин, это я тебе как его жрец говорю.

— Почему?

— А как может любить женщин тот, кто стремится к смерти. Они дарят жизнь, а смерть ее отнимает. Рарнор не мог прийти к тебе в облике женщины. Это пришёл не Рарнор, а кто-то другой. Не удивлюсь, если это его сестра или кто-то из его родственников, а может, кто-то, кто занимается тем же, что и мой бог. Как может смертный идти против осенённого богом, пусть даже это не его бог, а бог, во всём подобный его богу? Пришла бы к тебе Мерлена, это меня смутило бы, а к тебе пришла смерть. Кто я, чтобы влезать в игры богов, если мой бог молчит по поводу тебя?

— А почему мне помогаешь?

— Тебе все причины называть? — усмехнулся жрец.

— Достаточно основной.

— Смерть всегда смерть, в любых обличиях и мирах. Ты ею осенён. Разве этого недостаточно?